Внизу начался хаос, точнее, даже каша. Все вышло именно так, как и ожидал Ян. Колонна получила автоматический приказ «Все назад», но выход из тоннеля, который они покинули, оказался заблокирован наглухо. Там что-то здорово горело, мелькали короткие вспышки – сдвинувшись назад, платформы немедленно стали наползать одна на другую, с них посыпались очумелые десантники, явно не готовые к такому сопротивлению. Голова тем временем вдруг резво пошла вперед и вправо, именно туда, куда ей и следовало, а количество жутковатых существ, мгновенно превращающих любых гостей в ничто, увеличивалось на глазах.

Ян стрелял до тех пор, пока Петровский не оттащил его от края карниза за шиворот. Забрало шлема уже потекло от нескольких попаданий кислотных снарядов, левую руку жгло, и нечем было дышать – но Климов бил без продыху, останавливаясь только для того, чтобы сунуть три пальца в бандольер за новой обоймой.

– Хватит! – кричал старшина. – Вы уже сгорели! Поручик, снимайте с него жилет, куртку, скорее!

Когда Юра содрал с Яна шлем, Климов резко очухался – в воздухе стояла тошнотворная вонь, но все же дышать было еще как-то можно – и резко повернулся налево. Его оттянули в глубь коридора, снаряды сюда не залетали, но и видно было плохо.

– Что там?! – крикнул он. – Юрка?

– Прикройте! – откуда-то сбоку раздался голос Петровского, и Ян, не глядя уже, хватанул свой излучатель.

Две маленькие ловкие фигурки спускались по узкому откосу стены, прячась за камнями, уходя все дальше в серый сумрак. Зачем они это делают, Климов не думал. Туман наполняли мириады летящих пузырьков, каждый из которых мог теперь убить его. Особого значения это не имело: кто-то заботливо выложил рядочком аж шесть обойм: этого должно было хватить надолго. Глаза жгло, токсины и кислота уже напитали воздух. Ян прижался спиной к правому краю карниза, смахнул перчаткой слезы и принялся лупить вниз короткими, расчетливыми очередями: он уже научился распознавать те платформы, на которых находились эти их чертовы химические пулеметы.

Стреляли они, судя по всему, без всякого прицеливания, просто по азимуту. То ли у них действительно не было ни средств целеуказания, ни автоматики наведения, то ли паника уже разломала саму систему управления и принимать решения было некому: внизу полыхали не менее двух десятков платформ, остальные либо перли вперед, либо отползали, наезжая одна на другую и переворачиваясь.

Это было великолепное зрелище.

Как военный Ян уже понимал: с такими потерями о продолжении наступления не стоит даже и думать, это классический разгром, это Канны, черт побери!