– Не скажи.

Лала маску стянула, будто без нее лучше и видно и слышно – чудилось что-то, а уловить не могла. И глаза такие… живые! Эмоции в них открытые, не фальшивые. И сама – чистотой от нее веет, загадкой, силой и огнем.

Самара осторожно по щеке пальцем провел – дернулась, в глазах испуг и удивление. Прядку выбившуюся поправил, ушко задел – вздрогнула, закружилась оглядываясь и все силясь то неведомое, что явно здесь, но не кажется, разглядеть, выявить. И словно искра внутри нее зажглась – лицо зарделось, взгляд горячий, решительный.

Самара по плечам провел – вздрогнула, отпрыгнув. Огник насторожился, с водой возиться бросил:

– Что с тобой? – озаботился оглядываясь.

– Не знаю, – прошептала, губу прикусив.

Мужчина по губам ей провел и отступил – сумрачно стало: она чувствует, а он нет. Обнять попытался – руки мимо прошли.

– Зато не болеешь и вооольный, – протянул Прохор, кроны деревьев разглядывая.

– Не хочу так, – расстроился Самара.

– Тогда геть до тела! А то взял привычку бестелесным шататьси! – гаркнул хранитель.

Самара посмотрел на спелые, яркие губы девушки и… вернулся в тело.

Лала застыла, поглядывая вокруг и обдумывая странные ощущения, и вдруг рванула в дом. Влетела, над раненным склонилась. Мужчина открыл глаза, и словно с девушкой только виделся, без слов притянул ее здоровой рукой к себе и накрыл губы поцелуем.

Лала среагировать не успела, замерла от неожиданности.

– А губы у тебя – мед, – прошептал и глаза закрыл, сил лишившись.

Лала осела рядом, потрясенная, обескураженная, пальцы к губам ушли, а на них еще тепло мужчины. И сложилось не догадкой – фактом – это он у ручья был.

Хелехарн явился, вспугивая ее мысли, у изголовья больного склонился, лоб ладонью накрыл, и бросил девушке, не глядя:

– Хорошо, что ты здесь – Огника позови.

– Что-то не так? – встревожилась.

– Так – не так, а помощник мне нужен. Зови, Огника, светлая, не мешкай.

А сама начал шею и грудь раненому ощупывать. Девушка испуганно выпорхнула из схрона, почуяв неладное, и бегом за учеником жреца.