Самаре отчетливо вспомнилась история земной цивилизации. Здесь все было иное, и все же – настолько ли иначе? Все повторяется и все удивительно похоже – одна капля воды похожа на другую, лист на другой лист, и пусть один с зубчиками, а другой прямой – все равно оба листья, и растут, и опадают.

Его взгляд ушел далеко-далеко, не через лес – через время. Мужчина отчетливо увидел, как горит селенье и бегут люди, которых конные срубают как кочаны капусты. А на меже, чуть в стороне от пламени и кровавой расправы, умирает страж давно канувшего в лету рода. Лежит, зажимая рукой пронзенное горло, из которого бьет кровь, и смотрит в небо, и улыбается, уходя в мир предков спокойно, с чувством исполненного долга, с чувством, что жизнь он прожил не зря. И летят маленькие ножки спасенной им девочки по мху и траве, мелькают меж деревьев. И растут, и вот уже идут по земле. Их хозяйка из девочки превращается в женщину и ведет за собой двух малышей на то место, где давным-давно погибли их родичи и тот, кто дал им право родиться…

– Это наш мир, Самер, неважно веришь ты в это или нет. От нас зависит, каким он будет. Уйдешь – так и будешь, как твой закор смотреть да каяться в том, что мог сделать да не сделал. И будешь шататься неприкаянным, покоя не находя. И ничего изменить не сможешь, потому что всего один шаг неправильно сделал. Один! – потерянно сказал Радиш.

Самер глянул на него, развернулся и двинулся к своему телу.

Прохор покосился на Радиша, подмигнул и растаял.

Шутов потер лицо и улыбнулся, уставившись в небо через кроны: ну хоть что-то он сделал, и пусть с помощью предков, но сделал.

– Жив! Жив! – прилетела к нему девушка, радостная, даже глаза светятся. Мужчина улыбнулся шире: отлично.

– Ты не удивлен? – притихла немного, и спохватилась. – Ах, да, ты же из рода Првершей. Не видишь ведь Сабибора, нет его на той стороне?

– Уже нет, – успокоил.

Глава 24

Глава 24

Самара с трудом пил зелье Хелехарна. На грудь будто звездолет уронили – не пошевелиться. Мало радости-то в теле больным, а и вне – тоже мрачно. Вот, выбор-то…

И нахмурился – Лань привиделась: вздернутый носик, коса, глаза лучистые, наивные и доверчивые. Ласковая, смелая, красивая. Ей бы жить – любить, с мужем миловаться, детей ростить, а она полегла. Из-за него, бегемота чужеземного.

Легкая рука по лбу прошлась – мокрый. Самер неласково глянул на Лалу:

– Нормально все, – буркнул, как "отвали". Девчонка ладная, что и говорить, только ему что? Пусть другого поищет.

Лала огорчилась:

– Обидела чем?

Самер промолчал, в сторону смотрел.