"Ты угадал. Эйорика как свет – была недолго. Теперь лишь память остается". Но вдуматься – и, то пощечиной погибшим. Даже помышлять о ней – предательство. А как забыть?

Обязан вычеркнуть, должен уничтожить о ней и память, но как если без нее, вопреки всем доводам, и дышится -то тяжело?

Инар воспитывал ее, как родную – не знал? Да нет, скорее знал. Значит, собирается использовать против Эберхайма. Тот показал, отчетливо рискнув всем, что у него осталось одно больное место – дочь.

Эрлан потер лицо – зная дядю, он был уверен – следующий ход будет через Эю. И ему, Эрлану Лой придется в этом участвовать. Это его долг – долг сына, долг изначального, долг человека. Но он еще и муж, и мужний долг диктует защищать жену.

Расторгнуть узы?

Да. Поднимут книгу Судеб и выхода не будет. Он просто не сможет поступить иначе, как отодвинуть, вычеркнуть ее.

Но тогда Инара не проведут в Морент, развернут, как требует Эйорика.

Опять тупик.

– Эрл, ты можешь объяснить, что происходит? – легла рука Вейнера ему на плечо.

Стряхнул: тебя мне не хватало. Вот странность – родной, а как чужой, далекий. Эйорика – враг теперь, переступила все законы, все мыслимые границы – а ближе нет. И ведь вросла же в душу!

Зубами скрипнул: ради нее он был готов убить любого, себя кусками резать, а она так просто предпочла отца – убийства неповинных, кровь разруху, войну, что он развязал, беды, исковерканные жизни.

Как хочется найти ей оправданье и закричать – да не в себе она, неправда, выдумка, боль от потери ее крутит!.. Но сделай и предашь своих, ту кровь, что пролили безвинно, те семьи, что лежат в склепах, сирот, оставшихся без родителей. Себя, того, что умирал в бурьяне один, за миг какой-то увидев то, что за шестнадцать лет не мог и в страшном сне представить.

И лучше б умер. Да, малодушно так думать, но разве не судьба? Столько пройти, чтобы вернуться опять в бурьян, измученным вконец, смертельно раненым с душою наизнанку, и одному. И знать, что никого нет. Нет – хуже, тогда была надежда, светила, словно огонек в ночи – Эйорика и Вейнер вернутся.

А сейчас и этого не будет. Ни проблеска надежды.

– Эрл?

Да что он привязался? – вновь покосился на Вейнера мужчина.

– Эйорика – дочь Эберхайма, – разжал губы – дальше думай сам, и делай. Мне все равно.

Шах фыркнул как стоялый жеребец:

– А еще потомок Чингиз-хана, Наполеона и Гитлера, и вообще она есть Чим Ин Си – тот людоед, что употреблял придворных. Эрл, ну, что за хрянь?

– Она сама сказала. При хранителе второго уровня, советнике Маэра – Эхинохе.