Ворон раскрыл крылья и стал увеличиваться, превращаясь в нечто и, вот, предстал мужчиной в плаще, черных брюках и плотной рубахе.

– Вам что-то не нравится, юноша? – выгнул бровь, встряхиваясь. Стянул плащ и кинул на скамью.

Вейнер шагнул к мужчине и явно с желанием придушить.

– Спокойно, юноша! – выставил тот ладонь, счищая пыль с брючины. – Я Таш Эберхайм. Не путать с Этаном Эберхаймом.

Шах почувствовал себя дураком. Отступил, качнул головой, стряхивая наваждение и… демонстративно сел за стол. Все поняли, что он не уйдет пока не выяснить все до конца.

Взгляд мужчины был устремлен на Таша и не грел, зато пытал и предостерегал.

– Отдохни, Таш, перекуси, а мы пока закончим, – сказал Маэр, видя, что Тшахерт малость не в себе и мало ли что выкинет.

"Ворон" все понял – кивнул, и, глянув на мужчину с долей недоумения, ушел в соседнюю комнату за полог.

– Значит, Эберхайм умеет…

– Обращаться, – кивнул с широкой, задорной улыбкой Эхинох: забавные же эти светлые из новых. Ну, дети, право!

– Вижу до высшего курса права вы так и не добрались, – поджал губы Маэр и грохнул тростью об пол, призывая гостя к вниманию. – Еще вопросы есть? Пора закончить. Все что не знаешь, тебе легко расскажет детт. А нам, как видишь, есть чем заняться. Спасибо, делами обеспечил – вот, – рубанул у горла ребром ладони и взглядом настойчиво попросил: гуляй, а?

Вейнер потер шею, приходя в себя после увиденного, и поерзал, устраиваясь удобнее.

– Этот, – указал большим пальцем себе за спину. – Брат Эберхайма?

– Родня. Детт Арнар тебе все расскажет. Иди.

– Нет. Я хочу знать, как вы будете разбираться и, что грозит Эйорике.

– Пыф! – сдулся Маэр и просительно глянул на внука: избавь меня от этого неуча и наглеца.

Эхинох спрятал усмешку, склонив голову и слез с подоконника.

– Пойдем, собрат Тшахерт, – выставил ему руку, приглашая за собой. – Побуду деттом… во спасение нервов своего деда. Да и тебя.

Светлый провел Вейнера через приемную вниз на этаж, в залу, где были только стол, стулья и стеллажи с квадратными коробками, свитками, громадными книгами в тяжелых чеканных обложках.

Сел, сложил руки на груди замком, ногу закинул на ногу и уставился на мужчину, как на глупого ребенка. А тот побродил возле стола, оглядывая огромную библиотеку и сунув руки в брюки, навис над советником в ожидании ответов на уже заданные вопросы: