Светлый фон

Тот смолк и глаз прищурил выжидая.

Вейнер молча вышел из библиотеки.

Эхинох отвернулся, хлопнул по столу ладонями и уставился в потолок, чтобы сдержать себя: уроды. Вот ведь уроды! Что женщина, что мужчина, что больной, что здоровый, что светлый, что простой – все едино. Закон же, как же! А человека в человеке, в каком пункте отменили?

И задумался, потирая губы пальцем – неужели и Эрлан все оставит так, выдвинет требование? Понять его можно – трудно ему сейчас и выбор слишком сложен и неоднозначен.

Н-да, потеря ребенка действительна была знаковой. Вот было бы мученье, если бы остался.

И вздохнул, представив себя на месте Лой – ужасно. Сказать же точно, чтобы сделал – не мог. Но точно знал, что сделает все, чтоб оттянуть решение совета. Он чуял некое подводное теченье, как воду под толстым слоем льда, и ждал, когда он вскроется.

Эрлан так и не смог поспать нормально – не мог места себе найти. Тошно было без Эрики и тревога за нее душила. Все сжимал ночью подушку и откинул утром. Та полетела в стража.

– Ну, ну, эта -то причем? – пробурчал Лири. Помятый был – явно тоже худо спал.

Поставил на стол кувшин и блюдо с булочками, амином, ягодами. Подушку поднял, на постель кинул.

– Завтракать пора, светлый.

Лой глянул на него, как больная собака и, в мытню пошел.

За столом тоже молчал, жевал сумрачно и, словно вкуса не ведая.

– Я тут думал, думал, – со вздохом поерзав, решился сказать страж. – Ну-у… в общем, светлая-то небось не в себе была, чего ж так сразу… и, это… Недужная она.

Лой с треском отправил кружку в блюдо и вышел из-за стола.

Лири сник, понимая, что полез зря.

– На жатву отпусти, светлый, развеюсь да разомнусь, что ли. А то думки мают, – попросился робея.

– Вместе пойдем, – подумав, бросил сквозь зубы Лой.

Лала бродила по комнате, с тревогой поглядывая на Эйорику. Металась та. С ночи залихорадило ее, потом вовсе забило, как в припадке. Видно сказывалось переживание, а может душ, что Лой ей устроил.

Лале жаль было до одури, слезы наворачивались, а что делать, не знала. К жрецу сходила, а тот отворот -поворот – законы знаешь, мол, не могу, светлая, прости. Оно ясно, что уже все о заявлении Эрики прознали, вот и сторонятся, как заразы. Только по чести ли то?

Эя захрипела, выгибаясь, и руками словно грести начала.