– Расследование идет своим чередом. Твое вмешательство никак не повлияет ни на него, ни на вердикт совета. Так что, ты зря раздражаешь Хранителя. За тобой уже немало числится проступков – разгневаешь. Я б так не рисковал.

– Да мне плевать, – склонил голову на бок, с прищурам разглядывая пофигиста. И видел себя недавнего. И стало понятно и близко желание Эрлана ему намылить шею.

– Я вижу, – хмыкнул Эхинох и посерьезнел, кивнул на место напротив за столом. – Сядь, забияка.

– Кто? – плюхнулся на стул.

– От тебя фонит желанием ударить. Не стоит – этой мой совет. Теперь о деле, которое, кстати, ты и завел. Тебя интересуют две вещи – правда ли, что Эйорика дочь Эберхайма, того самого что вам заклятый враг и что ее ждет, в случае подтверждения факта. Все верно?

Вейнер кивнул, глаз не спуская с советника.

– Ну, что ж, – сел тот удобнее и руки на столе сложил. – Пока мы собираем информацию. Завтра, а может и сегодня – тут не скажу точнее – Маэр заглянет в книгу судеб. В ней записаны почти все события и данные рождения, история родов. Если все сойдется и Эйорика не отречется от отца, ей придется уйти из города, и, боюсь, стать изгоем как Эберхайм. Таков закон – подавший руку изгою – сам становится изгоем. Преступления Этана, если верить вам, слишком серьезны, не имеют срока давности и прощения. Признавая его, она признают его правоту и тем оправдывает преступленья. Таким образом, ьерет на себя и часть отвественности за них…

Эхинох вздохнул и невесело усмехнулся:

– Подобного еще не было. Не удивлюсь если Маэр поэтому и тянет – женщин не лишают права, не обращают в изгоев. Тем более сейчас, тем более рода Лайлох. Ты задал трудную задачу. Поставил перед почти невозможным выбором. Лишать Лайлох права все равно, что лишить нас всех поддержки. Сделать женщину изгоем – пресечь род.

Знаешь, я рад, что нам можно поговорить с глазу на глаз, и буду откровенен – я не хотел бы подобного развития событий. Но как член совета не могу вмешиваться, а вот ты…

– Что нужно? – поддался к нему Вейнер.

– Нужно убедить Эйорику отказаться от своих слов.

– Или доказать, что она не является дочерью Эберхайма, – тем же тоном парировал светлый.

Эхинох выдавил улыбку и откинулся к спинке стула.

– Н-да, – огладил столешницу. – Я вижу нужно начинать сначала.

И снова сел ближе к мужчине, вперед поддавшись:

– Эйорика сделала заявление и потребовала расторжения уз с Лой. Теперь ее отказ от требований не имеет значения. Спасти положение может лишь отказ признать Эберхайма отцом. На эту тему могу сказать одно – я уверен, что она сказала правду, и почти уверен, что не откажется от отца. Не знаю, понимала ли она, какую боль причинила Лой, но, то, что ударила сперва по себе и осознанно – это точно.