И тишина, и только стук сердец, сливающийся в одно.

Эрика погладила стекло, обводя овал лица мужчины и, улыбнулась:

– Я знаю. Мне плевать на это.

Эрлан с минуту не шевелился и вот вскинул взгляд, в котором непонимание смешалось с удивлением.

– Я пришла узнать совсем другое, и очень прошу тебя сказать мне правду.

– Что? – нахмурился, щурясь от растерянности.

– Там, когда убивал Тихорецкую, ты знал, что мы появимся?

Эрлан склонил голову, волосы закрыли ему лицо, и Эя не видела кривой усмешки. Он повернулся спиной к девушке, сел, не в силах чувствовать ее, слышать и отвечать на вопросы, и не в силах уйти.

– Я знал, что должны прийти светлые из другого мира, – бросил глухо. И закрыл глаза, впитывая ощущения близости девушки, последние минуты, когда они хоть так вместе. Он понимал, что им остаются мгновения до разлуки навсегда, и хотел продлить оставшиеся, чтобы после можно было жить памятью о тех днях и часах, когда они были вместе.

– Ты знал про меня?

– Нет.

– Должен был жениться?

Эрлан покосился в стену через плечо: какой бред!

– Эя, я поступил неправильно, преступил закон. Да, я часто его преступал. Но ты должна знать одно – я делал все так, как считал нужным, необходимым. Иногда цена очень велика, но и она стоит цели. И случись все заново – я бы ничего не менял. За последнее время.

– А до?

Мужчина смотрел перед собой, а видел горящие дома и четверых светлых у края ущелья.

– Я не жил без тебя. Это был не я, – разжал губы. Сейчас ему самому было странно вспоминать свои поступки, странно знать, что это был он. Впрочем, его и не было – ненависть жила и творила за него, ненависть без края и без разума, без сожаления и осознания.

– И там, в стиппе, когда твои же люди положили твоих же людей?

Эрлан очнулся и замер, покосился через плечо и опять уставился перед собой: значит и это она знает?

– Что за задание тебе дал Дейндерт, что ты, не раздумывая, пожертвовал своими же?