– Я только об этом и говорила, – заметила Имоджин.
Мэй обратилась к общине:
– Поднимите руки, кто хочет, чтобы она осталась. – Медленно поднялось две трети рук. – Так тому и быть. Вам ещё предстоит убедить остальных, а это будет нелегко, но теперь мы принимаем вас.
– Спасибо, – сказала Имоджин.
– По сути, у нас и выбора-то не было, – произнесла Мэй. – Понадобится время, чтобы некоторые из них сообразили это. – Она взялась за свой посох, и вдруг стало видно, до чего же она стара.
– Что случилось? – спросил появившийся из-за дворца Лютер. – Никогда не слышал, чтобы Брайан так бесился.
– Придержи язык, Лютер, – произнесла Мэй.
Следуя за толпой в коридор, Мох прошёл мимо кучки ребятишек, сидевших за длинным столом. Те читали вслух по потрёпанным учебникам.
Мох повернулся к Мэй:
– Где их учитель?
– Помер. Доктор Лесок стал одной из самых недавних жертв болезни.
Мэй вместе с остальными прошла в смежное помещение, где уже были приготовлены кофе и бутерброды. Через дверь до Моха доносились обрывки разговора. Пожилой фермер с Имоджин обсуждали засоленность местных почв.
– Не возражаете, если я с вами побуду? – спросил Мох. Дети ничего не ответили. Мох сел и взял из стопки на столе старый учебник. Белобрысая девочка с ленточками в волосах подтолкнула к нему свою книжку. Пальчик её указывал на какое-то место в напечатанном.
– Как тебя зовут? – спросил Мох.
– Эмили.
– Привет, Эмили, а меня зовут Ламсден.
Она указала на строчку в книжке:
– Ты знаешь, что это за слово?
– Да, знаю, – ответил Мох, улыбаясь.