— Послушай. — Со ступенек поднялся Винклер и подошел к допрашиваемому. — Здесь тебя никто не слышит, в том числе и столь обожаемый Баал-Лиин. Почему бы нам не решить возникшую проблему полюбовно. Я предлагаю сделку. Никто не узнает. Ты нам сейчас говоришь, где принцесса, а взамен мы немедленно убираемся восвояси и больше никогда не тревожим вас. Конечно, если вы не станете провоцировать. Если пожелаешь, мы можем даже убраться с фейерверками и взрывами, а потом ты расскажешь своей пастве, как страшен во гневе Баал-Лиин и как он, вняв лично твоим молитвам, одной лишь мыслью, или чем там еще, покарал чужеземцев, посягнувших на святое. Ну как? По-моему, в выигрыше остаются обе стороны. Как знать, возможно, сам великий и могучий вразумил меня на подобные мысли.

Первого Жреца трясло. Зрачки всех четырех глаз превратились в узкие щелочки.

— Предложить мне такое, неверный, как посмел ты! Воля Баал-Лиина несокрушима, и если Всемогущий испытать решил веру мою, если угодна ему смерть моя, с именем Его на устах я приму это. Но не предам Его я никогда.

— Бесполезно, — махнул рукой Рип. — Он фанатик, или идиот, что, впрочем, почти одно и то же.

— Значит, вы не скажете, где моя дочь?

— В пирамиде она.

— В пирамиде ее нет!

— Нет, конечно, забрал свою жертву Баал-Лиин.

— Баал-Лиин сказал, Баал-Лиин забрал. Что за бог такой разговорчивый. Откуда вы вообще знаете, чего хочет ваш Баал-Лиин?

— Через великую книгу пророчеств Троцеро он разговаривает.

— Ах да, пророчества. Мы уже слышали об этом. Ну и кто же пишет в священной книге, сам Троцеро?

— Более двух с половиной тысяч лет назад умер Великий пророк Троцеро. На небо в божественное жилище Баал-Лиина он вознесся, дабы вместе с ним…

— Из твоих слов выходит, что мою дочь похитили по милости ожившего покойника, даже кости которого давно истлели.

— Был первым пророком Троцеро. Первым, кому великая истина открылась. Дабы нести свет истины в народ, он бросил семью, дом, детей. Первосвященника, похоже, понесло. — Умирая, он последователям своим великий труд завещал: Откровения Святого Троцеро. В часы досуга являлся своему пророку Баал-Лиин и дверцу над тайнами грядущего приоткрывал. Чтобы написанное в откровениях не исполнилось, не было еще такого.

— Значит, Марико похитили только потому, что так написано в книжке, созданной более двух тысяч лет назад.

— Свитки это священные.

— А в священных свитках, часом, не сказано, куда она делась из замурованного помещения пирамиды?

— Баал-Лиина на все воля.

— Не, он издевается! — всплеснул руками Рип. — Или бредит. Предлагаю засунуть его в психозонд, посмотрим, как тогда запоет этот великий почитатель умерших пророков.