Несмотря на унизительное положение и скованные наручниками руки, пленник держался прямо и даже несколько надменно. Лишь непрерывно шевелящийся раздвоенный на конце язычок выдавал внутреннее напряжение священника. В нескольких шагах от трона процессия остановилась.

— Освободите ему руки, — приказал император. Когда это было выполнено, жрец скрестил конечности на груди.

— В главном зале храма находиться вы не имеете права. Уже своим дыханием одним это священное место вы оскверняете. Не прощает подобного святотатства Баал-Лиин. Всемогущего настигнет вас карающая десница.

— Ой, как страшно, — съязвил Рип.

— Не забери вы мою дочь, мы здесь не появились бы, — сказал император.

— Баал-Лиина на то была воля всемогущего.

— А защитить своих приверженцев от нашего посещения ваш Баал-Лиин не подумал.

— Его воля и на это. Чтобы понять помыслы бога, кто мы такие.

— Тогда получается, своим присутствием мы не оскверняем, наоборот, всячески способствуем планам вашего всемогущего. На все же его воля.

Священник угрюмо молчал.

— Ну вот что, хватит! — не выдержал император. — Где принцесса?

— В великой пирамиде ее оставили мы Баал-Лиину как подношение…

— Ее там нет.

— Принял нашу жертву, да будет в веках царствие его, Баал-Лиин.

— Не вешай мне лапшу на уши! Я последний раз спрашиваю, куда вы дели мою дочь? Ты уже большой и должен понимать, в случае неудовлетворительного ответа у нас есть более действенные методы вытянуть правду. Сомневаюсь, что твой Баал хоть вспомнит о тебе.

— Воля на все…

— Где Марико!!!

— В священной пирамиде ее оставили мы…

Император устало откинулся на своем месте.

— Я предупреждал тебя.