– Путь чист! – Крикнул Командор.

– Солдаты! За Канцлера и Рейх! Вперёд! – воззвал к прорыву полковник.

И все солдаты, что были стали покидать здание. На площади вновь появился свист беспорядочно летящих пуль. Стены здания, вместе с постройками рядом стоящих строений, лихорадочно брызнули крошкой, Командор стал отстреливать наступающих беженцев, но и они не оставались в долгу, лихорадочно поливая солдат Рейха беспорядочным огнём. Те в свою очередь отвечали по мере возможности, но мешающиеся солдаты были хорошей мишенью и поэтому пули частенько находили свои цели, попадая, то в ногу, то в серый бронежилет. Однако убитых нет, ибо единственное преимущество, которое было за беженцами – внезапность, уже потеряно. Но если так продолжится дальше, то атакующие беженцы могли перестрелять солдат, просто начав дольше и лучше целиться.

Командор достал все гранаты, что у него были, и стал кидать их в сторону атакующих. Через секунды позиции беженцев брызнули грязью, кусками мусора, накрывая огнём всех, кто оказывался рядом. Солдаты Рейха воспользовались мало временным преимуществом и стали спешно отступать в сторону порта. Некоторые беженцы ещё продолжали наступление, но таких сорви голов, Командор быстро скашивал стрекочущими залпами. Через двадцать секунд на площади не осталось не одного из солдат Рейха, они в спешном порядке уже пробивались к порту, а трущобные крысы уже разбежались по своему сгнившему городу.

Эстебан посчитал свою миссию выполненной и стал тоже отступать к порту, как приказывало командование.

Вдруг в трущобную коробку, в которой укрывался Командор, забежал запыхавшийся чернокожий беженец. У него в руках был лишь ржавый тесак, старая винтовка висела за спиной. У несчастного был испуганный взгляд. Командор резко направил винтовку на него. Беженец в страхе закрылся и начал вставать на колени. Послышалось рыдание и мольбы, звучащие на непонятном языке. По щекам чернокожего беженца потекли слёзы.

Эстебан опустил винтовку, направив дуло к земле. Тот начал немного подниматься, но правила, директивы, прописанные железной волей ещё первого Канцлера, полк–ордена взывали к исполнению протоколов. Командор поднял винтовку и пустил последние патроны в магазине в живот несчастному парню. Грязные и бесцветные стены оросило алым цветом, а самого тела просто не стало от действия разрывных пуль.

Командор лишь механически отряхнулся, перекинул винтовку за спину и вышел из здания, направившись в сторону порта. Этот бой выветрил из него последние человеческие чувства, став подобием истинного характера воинов полк–ордена. Протоколы и правила были исполнены. Механически.