– А это Давиан, – сказал Алехандро, указав на парня в коричневой плотной кофте, тёмных штанах и мощных ботинках.

– Давиан одарил Мицелия крепким рукопожатием. Незнакомый юноша даже удивился подобной крепости в рукопожатии.

– Здравствуйте, забыл представиться, я Бертолдо, – выговорил человек в хороших брюках, чёрных туфлях, рубашке и светлом пальто. Растрёпанные чёрные волосы и широкие серые глаза лишь подчёркивали общую свободу черт лица.

После того Бертолдо представился, парни с ним поздоровались, свершив рукопожатие.

– Ну и мой черёд пришёл. – Сухо, с частичкой грубости, сказал третий человек в чёрной толстовке, плотно прилегающих штанах, схожих с трико, в высоких берцах и с маской на лице.

Маска закрывала почти всё лицо, оставляя только открытыми карие, глубоко посаженные глаза и смольный волос, снисходивший до плеч. Подобный вид явно бы вызвал бессчётные вопросы у служителей министерств, комиссаров или «монахов» Культа Государства, но с другой стороны одеяния этого юноши не противоречили постулатом о монохромности и невзрачности одежды.

– Я Ариан, глава движения «Свободный Милан», – сказал парень, одарив всех крепким и несколько недружественным рукопожатием, протянув напряжённую прямую руку.

Мицелий осмотрелся по сторонам, легко выдохнул и спросил у того, кто сегодня собрал всех:

– Пришло выяснить теперь главное, не так ли? Ну и зачем ты нас собрал, Алехандро, предводитель братства «Свободный Дух Милана», – с явным вызовом вопросил парень.

– Предводитель? – Удивлённо и несколько со скрываемым возмущением спросил Давиан, сложив руки на груди.

– Хах, я ещё не предводитель, просто представляю наше славное братство. – Немного усмехнувшись, сказал Алехандро.

– «Ещё»? – на этот раз, не скрывая своего возмущения и недовольства, спросил Давиан.

– Не придирайся к словам, нас ждут ещё очень важные дела, которые не требуют отлагательств, ты это понимаешь? – грозно, не сдерживая раздражения, но в тоже время с важностью и самомнением в голосе, ответил вопросом Алехандро.

Оставшиеся смотрели на это несколько с недоумением. Они несколько не понимали, почему люди, причислявшие себя к одному братству, стоят и грызутся друг с другом, как две бабки на базаре, хотя подобное поведение на рынках было давно запрещено, как «угрожающее этике и культуре Рейха».

– Жалкое зрелище…. – Тихо, почти прошептав, с нескрываемым презрением сказал Ариан.

– Ладно, давайте непосредственно перейдём к делу, – с монотонностью тембра сказал Бертолдо.

– Это было бы отлично. – Несколько улыбаясь, сказал Мицелий.