Лорд–Магистрариус остался сидеть один в комнате. Он был в глубоком недоумении и неподдельном шоке, от того мира с которым он хотел породниться и только сейчас в его голове промелькнула мысль, на которую он обратил пристальное внимание. Эта мысль, лёгкая как дуновение ветра и случайная, как лист, сорванный с дерева и попавший на одежду. Но ему эта мысль показалась прекрасной. Она показалась ему выполнимой и тем более прелестной. Эта идея противоречила тому, что он думал ранее и тем более тому, что он хотел реализовать, но эта мысль показалась ему единственно верной, и он решил её обдумать.

Перед главой Имперор Магистратос стали вырисовываться картины прекрасного будущего – он на троне и все, все вокруг него пляшут танцы подчинения и раболепие и только он, одной лишь мыслью может изменить мироустрпойство.

Лорд–Магистрариус пересел на кресло, где ещё сохранилось приятное тепло от неприятного человека. Он закрыл глаза и провалился в мир собственных грёз и с его губ шёпотом сорвалось одно-единственное слово:

– Власть.

Глава тридцатая. Медленное начало конца

Глава тридцатая. Медленное начало конца

Столица. Спустя несколько часов.

Установился прохладный вечер. Небо Рима, окрасившееся в красно–фиолетовый цвет, было усеяно белыми облаками. Римский закат был особенно красив: солнце уже практически ушло за горизонт, лишь немного озаряя небеса и надевая ночной тьме окончательно поглотить город. Солнечный диск садился, освещая некоторые здания, погружая их в бесконечном массиве золотого света. Над Римом повисла лёгкая и прекрасная прохлада. Не было слишком жарко, но не было и сильно холодно. Ветер спокойно гулял по улицам города. Ветер не был ледяной или порывистый, только слегка освежающий, подобно легкому морскому бризу, слегка заставлявший покачиваться знамёна и флаги на домах.

Гул над вечным городом стал постепенно стихать, ведь скоро настанет комендантский час, когда город окончательно уснет, и на улицах останутся лишь те, кто вечно блестят закон и порядок в Рейхе. А так же, на улицу выйдут те, кто вечно славят имя Канцлера и во славу его готовы пойти на всё – храмовники. В Риме улицы патрулируют не только полицейские с уличными комиссарами, но и храмовники, под руководством инквизиторов. Не одна мышь, после комендантского часа не могла спокойно пройти по улицам ночного города и не попасть в руки бесконечным патрулям.

Время было чуть более шести часов. Скоро опять министерство Пропаганды Идеалов Рейха заведёт свою хвалебную шарманку и из граммофонов снова обильною рекою польются хвалебные, произносимые речи во славу Канцлера.