– Инспектор Морс, вы придумали, что делать дальше? – с непривычным для себя формализмом и нервно дёргая Морса за руку, беспокойно спрашивал Эштон.

– Где ты ещё увидишь такую прекрасную картину? Здания тонут в золотом пламени заката. Всё несколько символично. Не замечаешь? – будто не замечая вопросов своего помощника, всё продолжал заворожёно твердить про закат инспектор.

– Да какой к чёрту закат! У нас дело, которое нам нужно расследовать! – уже чуть ли не крича, говорил Эштон.

Инспектор оторвал костлявые пальцы от балкона и посмотрел в беспокойные глаза своего помощника.

– Ты не замечаешь той великолепной красоты, что рядом с тобой. Хотя стоит начать, ведь, как и сама красота, так и сам Рейх могут перестать существовать, в прямом понимании этих слов, я имею в виду, – томным голосом спокойно сказал Морс.

От этих слов Эштон чуть не впал в шок. Его ноги подогнулись, а взгляд сделался уже не беспокойным, он наполнился неподдельным страхом. Он двумя руками вцепился в балкон, развернул своё тело и тяжело облокотился на его стенку. Помощник Инспектора с крайним удивлением и страхом в интонации начал лихорадочно и бегло задавать вопросы:

– Что? Как? Почему? Как это возможно?

Эштон в шоке. Обычно слова, говорящие о скором падении Рейха или о смене правления, сулили человеку как минимум потерю работы, как максимум, его могли отправить в тюрьму, как подстрекателя к мятежу. К тому же, их постоянно уверяли в том, что Рейх это нерушимая монолитная система, построенная на тысячелетия. Людям бесконечно вменяли, что Канцлеры будут бессменны, Департаменты Власти будут жить вечно, а эта система бессмертна. Но сейчас он слышит эти слова от своего наставника и единственного настоящего друга, тем более занимающегося непосредственно расследованием дела, связанного с безопасностью Рейха. Он практически потерял дар речи.

– Пойдём в дом, я тебе всё объясню, – уже спокойно, без напущенной загадочности сказал инспектор и подтрунивая добавил. – А то ты совсем стал белый от моей театральщины.

Безмятежный Морс и нервный Эштон зашли в комнату и сразу же инспектор пошёл к компьютеру. Умный механизм представлял собой небольшой процессор, тонкий экран, маленькую беспроводную мышь и компактную клавиатуру.

– Мда, как эта рухлядь только работает? – Возмущённо спросил Эштон.

– Работает и ладно. Мы инспектора, нам и этого должно хватать, – вконец развеяв свою загадочность, сурово ответил Морс.

Эштон был в смятении, мало того, что он услышал о скором падении правления Канцлера, которое все считают нерушимым, но он не мог и уловить ход мышления своего друга – то он невообразимо загадочен, то он приходит в норму и становится по привычному строгим и суровым.