Воспоминания о назревающем расколе стали постепенно рассеиваться по мере того как Габриель приближался к своей академии.

Он открыл её двери, прошёл через металлодетектор, способный отследить любую металлическую бляшку и если человек пронёс больше металла, чем положено инструкцией Рейха, то аппарат начинал неистово верещать. И если у студента не оказывалась разрешения или уважительной причины, почему у него так много металла, то ему инкриминировалось «Возможное покушение на безопасность в учебном объекте», что естественно могло привести к потере умственных ресурсов страны, а значит, отсюда вытекала ещё одна статья – «Заведомое предательство и покушение на стабильность Рейха». Приглашались комиссары из Трибунала Рейха, и начиналось расследование, ибо металл мог быть в составе взрывного средства. В памяти людей ещё не поблекли кошмаров терактов, что мрачной россыпью расползались по всей Европе, времени эпохи «Зелёного полумесяца». И первый канцлер помнил эти слёзы на щёках людей и родных, когда он, будучи ещё юношей, лицезрел, как целые небоскрёбы в городах исчезали в вихрях адского пламени чьего-нибудь религиозного фанатизма. А по сему, прейдя к власти он разумно объяснил этот контроль, прямо перед народом: «Вы видите спокойный мир как идеальный? Вы видите спокойствие идеалом? Что ж, я дам вам его, только взамен мне понадобится немного вашего вольнодумия». И первый правитель сделал так, что не было больше терактов выкрашенных в идеологические цвета или полыхающие религиозным фанатизмом. «Одна идея, одна вера, один народ и максимум контроля над всеми» – Произнёс первый канцлер, когда было выжжено последнее государство – «Конклав Независимости» не примкнувшее не к одному из трёх блоков. И народ был лишён своей свободы, но взамен ему дали чего он так желал – спокойствие.

Габриель спокойно прошёл этот металлодетектор – монолитное и серое воплощение одного из идеалов эпохи и прошел внутрь своей академии. Весь холл был просто усеян предметами Культа Государства, что сияли своей праведностью и внушали свою правильность студентам, как задумывалось. Висели плакаты, повествующие о величии государства и правителя, просто исписанные цитатами. Практически недвижимо стояли штандарты и флаги Рейха, что слегка покачивались от гуляющего сквозняка.

Габриель кинул на них безразличный взгляд на все эти предметы и, сочтя их ненужными собственного внимания, стал продвигаться на занятие.

В академии было почти безлюдно. Занятия сегодня были мало у кого, поэтому коридоры всегда живого здания были почти в запустении, только мрачно и грозно на некоторых местах стояли «ординаторы», неустанно следящие за порядком. Занятия должны были скоро начаться.