— С-с-с-котина! — сумев подняться на ноги, я доковылял до краба и отвесил ему смачного пинка.
— Ну вот зачем бить такую знатную добычу? — удивился Тариг.
— В смысле, добычу? — не понял я.
— Филя, ты головой слишком сильно приложился? — удивился Борборыч. — Да мы одно такое щупальце будем неделю есть.
Ну с неделей он всё-таки загнул — полезного мяса при внимательном осмотре в крабе оказалось не так чтобы много. Внутри конечности было немало несъедобных хрящей, но вообще с двенадцати щупалец мы набрали почти два центнера. И то выбирали придирчиво, стараясь сразу отбросить всё подозрительное. А ещё в тушке, скрывавшейся под панцирем, килограммов сто пятьдесят вкусностей и полезностей нашлось.
В общем, одной своей неудачной охотой мы вообще избавили себя от необходимости охотиться — на радость всем участникам экспедиции. И даже Зверь вернулся, когда над лагерем разнеслись ароматы жареного мяса. За день мой питомец отъелся, явно не теряя времени даром, и теперь просто хотел попробовать, что мы там сами сумели добыть. Правда, потом снова сбежал, потому что его чуткий звериный слух явно не был готов долго терпеть грохот в бухте.
Ночь прошла спокойно, а утром возобновился сбор продуктов. Десятую часть, мы, как и требовали прионцы, снесли к границе выделенной нам для добычи территории — да там и оставили. Точнее, отнесли даже больше — с учётом того, что ещё добудем в течение дня. В лагере всё собранное спешно сушили, солили и коптили. Понимая, что иначе не успеем, даже соорудили коптильню на тримаране, чтобы зазря продуктам не пропадать.
А вечером прибежал скулящий Зверь. Его не остановил даже грохот прибоя. Питомец скулил, толкал меня своим мокрым носом и чего-то немедленно требовал. Я вот не понял, а Медоеду понадобилось совсем немного времени понаблюдать за Зверем, чтобы верно всё интерпретировать…
— На корабль! Быстрее! — заорал он во всю глотку, размахивая руками. — Все на корабль!
— Что случилось?.. Что происходит?.. — посыпались со всех сторон вопросы, но Медоед только отмахнулся.
— Тикаем! Живо! — повторил он.
В лучах заходящего солнца мы подхватили пожитки и заготовленные припасы — и рванули к «Трём топорам», пробиваясь через волны прибоя. Зверь, увидев, что его, наконец, поняли правильно, сам заскочил на палубу и, скуля, скрылся в трюме. Он всё ещё чего-то боялся, но, похоже, лишь Медоед догадался, чего именно.