– Что за мясо? – проявил подозрительность Блюм.

– Бельчатина, – ответил Уоллес. – Хотя есть и говядина, но ее поискать надо. За кошерность не отвечаю.

Говорил он с серьезной степенностью. Оплата была сделана, и грубить он не хотел, что бы о Соломоновом посланнике ни думал.

Блюм пожал плечами. Тушенка дымилась от жара, а он продрог. Ели, сидя на стульях у огня – Уоллес с Тенделлом разместились в креслах. Болтали на разные темы, перемалывали местные сплетни: о блудливых мужьях, сварливых женах; о рождениях и смертях – о том, кто преуспел, а у кого, наоборот, невезуха. О собственных темных делишках Уоллеса никто не заговаривал, а он поведал им, что всего-то неделю назад округ прочесали ищейки, но ничего не нашли.

– У них наводка была? – полюбопытствовал Тенделл.

– Наугад ловили, как на рыбалке, – фыркнул Уоллес. – У них в городишке Хоулотон, который в штате Мэн, есть контора. Там здоровая карта на стене висит, и они на ней, стало быть, выбирают квадраты, шерстят их и потом помечают.

– Карта, значит? – переспросил Тенделл.

– Ага. Всем на обозрение, если ума хватает смотреть.

– Кто-то, наверно, и посматривает.

– Еще бы!

– И умник какой-нибудь мотает на ус. Ушки на макушке, любой скрип слышит.

– Дураку понятно.

Тенделл подмигнул:

– При таких ушках да усах ищейки, небось, много чего при обысках находят.

– Ага, – улыбнулся Уоллес.

Бутылка опустела наполовину. Райбер свесил подбородок на грудь и мирно похрапывал. Клевали носами и Конлон с Марксом. Блюм прихлебывал из жестяной кружки кофе, в глазах у него плясали красноватые блики огня.

За окном продолжали падать косматые клочья снега.

– Ты как думаешь, Эрл, надолго эта дуроверть? – спросил Тенделл.

Уоллес поднял глаза к потолку, как будто сквозь него мог видеть небо.

– На ночку, не дольше, – ответил он. – А утречком можно будет ехать. Я дорогу расчищу, если надо, то к трассе подтяну. А дальше сами выбирайтесь.