Поднимаясь в лифте, он вертел в руке ключ-карту с указанием номера на конвертике. В номере – всегда том же самом – он останавливался множество раз, но неизменно с ней, что в очередной раз напомнило, как ему без нее одиноко. Однако ему не хотелось проводить годовщину их свадьбы – первую со дня ее смерти – в доме, который когда-то был их общим. Он решил сохранить прошлое и почтить память о ней и потому позвонил и забронировал двухкомнатный номер, к которому за все те годы так привык.

После возни с электронным ключом (и что такого неправильного было в обычных металлических ключах, что их понадобилось заменять безликими кусочками пластика?) он переступил порог номера. Здесь было чисто и опрятно – не свое, но и не чужое. Гостиничные номера ему всегда нравились: их можно обживать на свой лад простым укладыванием книжки на торшерный столик (даже тапочки, оставленные возле кровати, этому весьма поспособствуют).

В углу у окна красовалось креслице, в которое он опустился с блаженно-усталым выдохом и смежил веки. Соблазняла своим видом просторная постель, но он опасался, что если ляжет, то вообще не поднимется. Путешествие его измотало. После ее смерти он впервые решился полететь авиалайнером и не учел, каким хлопотным это окажется делом. А ведь ему еще помнились времена, когда любые перелеты не были будничными, а облекались флёром легкой, волнующей гламурности! В те дни пассажиров кормили комплексным обедом из одноразовой посуды, нынче и еда, и питье имели картонно-пластмассовый привкус.

Он жил в мире, состоящем из одноразовых вещей – чашек, вилок, людей, браков.

Наверное, он заснул, потому как, открыв глаза, обнаружил, что в номере потемнело. Во рту стоял кисловатый привкус. Он посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что минул час. На полу лежал чемодан, вероятно, внесенный коридорным, пока он дремал. Кстати, чемодан этот был чужим.

Он мысленно выругал олуха-коридорного. Неужто трудно принести правильную единицу багажа? Ведь и лобби было полупустым.

Он с кряхтением поднялся и приблизился к предмету, послужившему источником раздражения.

То был закрытый красный чемодан, лежащий на подставке возле шифоньера. Возможно, он валялся здесь и раньше. Значит, он его попросту не заметил.

При более пристальном осмотре выяснилось, что чемодан заперт на замочек, а ручка его обмотана зеленым платком – конечно, чтобы его не спутали с другими «близнецами» на багажной карусели. Имени владельца нигде не значилось, хотя ручка на ощупь была липковатой, как бывает, когда пассажир после полета сдирает стикер авиакомпании. Впрочем, мусорная корзина пустовала, потому исчезала и сама призрачная надежда установить имя хозяина. Правда, чемодан казался до странности знакомым…