Через несколько шагов идти стало невозможно. Юстэс протянул руку: тупик…

– Ход кончился, где же выход?

– Ловушка? – предположил агил. – Вернёмся?

Юстэс задрал голову – далеко-далеко вверху светилось белое пятно. Упираясь руками, ногами и спиной в стены – путь наверх тоже был узок, но теперь это обстоятельство играло им на руку, – друзья стали карабкаться наверх.

Поднявшись, они очутились на скале. В тёмных небесах висела золотая монета луны – она-то и указала им путь. Внизу шевелилось, мерно и тяжко вздыхая, море.

– Куда нас занесло? – пробурчал агил. – Чудной, осторожнее, а то навернёшься в воду! Тут, сдается мне, высоко!

– Я вижу свет… – неуверенно сказал Юстэс.

– Где? – удивился его спутник. – Да где же?

– Иди за мной! – приказал Гилленхарт: он-то ясно видел впереди что-то светлое.

– Но я ничего не вижу! – заупрямился агил.

С каждым шагом свет разливался все сильнее, а его товарищ продолжает сетовать, что по-прежнему ничего не видит!.. Его голос становился все глуше, словно отдаляясь, а потом и вовсе пропал. Но Гилленхарт упрямо двигался вперед, как зачарованный, и вдруг в кругу лунного света перед ним на каменном троне возник тот, кого они вызвали из Тёмной Башни вместо отца Нордида.

– Сядь… – приказал он и, повинуясь едва заметному движению его пальцев, перед Юстэсом появился каменный куб. Юноша опустился на камень, и почувствовал, как его покинули последние силы – куб словно сковал его волю.

Тезариус молча разглядывал сидящего перед ним человека.

– Мирта не ошиблась: в этот раз брат Або выбрал крепкого бойца, – задумчиво произнес он. – Никто прежде не добирался до Акры. Кто же помог тебе?

– Не… знаю, о чём ты говоришь… – еле ворочая языком, проговорил юноша. Каждый слог давался ему с превеликим трудом.

Вместо ответа, Тезариус нахмурился и протянул к нему руку. Над головой Юстэса возникло бледное сияние. Делая пассы, чародей переместил это сияние так, чтобы оно оказалось между ними. Юстэс почувствовал дикую боль в голове.

– Сейчас посмотрим! – пообещал Тезариус.

Перед глазами юноши понеслись призрачные картины его долгого пути: вот они с монахом сжигают тело несчастного Якоба… Вот он скитается по пустыне… Гибель каравана… Морской шторм… Пиратский корабль… Скелет с мечом в руке…

Когда сияние погасло, Тезариус долго молчал, глубоко задумавшись.