В противоположном от них углу громко засмеялись чему-то. Друзья недовольно покосились на весельчаков. Тьетли… Уж эти-то всегда хорошо устроятся. Вон, стол и теперь ломится от еды и кувшинов с вином! Хитрецы толстопузые… Юстэс откровенно недолюбливал этот маленький народец с тех пор, как его чуть не сгубил Рурус. Один из тьетлей – повыше и пошире остальных – весь вечер пялился на него: «Небось, прикидывает, как надуть!..» – зло подумал юноша, и словно бы невзначай продемонстрировал наглецу свой кинжал. Но нахал продолжал своё – Юстэс нет-нет да и ловил на себе его цепкий, внимательный взгляд.

– Мне пора, – сказал Нордид. – Скоро полночь…

– Как? Уже?! – воскликнул неприятно пораженный сим обстоятельством приятель. – Я не думал, что все так скоро…

– А когда? – с затаенной печалью возразил советник. – Противник сжимает кольцо все туже. Как знать, сколько у нас вообще осталось времени?.. Выпей вот лучше ещё. За мою удачу! – и бросил на стол тяжёлую золотую монету.

Надев шлем, Нордид твердым шагом направился к выходу, и ушел, не оглянувшись.

Оставшись в одиночестве, Юстэс впал в то угрюмое и озлобленное состояние, какое налетает порой на человека, когда винные пары улетучиваются, и минуты мнимого веселья сменяются тягостными раздумьями. Злые, разрозненные думы сменились постепенно сонным оцепененьем, и он уронил отяжелевшую голову на руки. Но тут рядом заскрипел отодвигаемый стул.

– Чего надо? – с вызовом спросил он. Против него уселся тот самый нахальный тьетль.

– Не узнал? – жутко знакомым голосом спросил низкорослый.

Юстэс выпрямился и откинулся на спинку стула. С трудом скрестив руки на груди, он с подозрением уставился на незнакомца.

– Кыш отсюда! – предложил он ему, подумав.

– Слыхал, ты стал героем, – как ни в чем не бывало, продолжал тьетль. – А куда же делся наш капитан?

– Коротышка?! – изумился Гилленхарт, внезапно узнав своего собеседника. Хмель разом слетел с него, и он вдруг почувствовал, что искренне рад видеть рыжего задиру.

– Он самый… – тихо подтвердил тот, многозначительно прикладывая палец к губам.

Поднявшись, он отошёл к столу, где сидели его маленькие приятели, что-то сказал им, и вскоре вернулся с кувшином, где ещё плескалось вино, и тарелкой незатейливой снеди.

– Вот… Сказал своим, что собираюсь выманить у тебя сумку с дорогими каменьями, – усмехнувшись, пояснил он, ставя съестное перед юношей.

– Они-то откуда пронюхали?..

– Э-э, брат! Да об этом уже все в городе знают!

Они наполнили деревянные кубки, выпили…

– Что же нужно тебе на самом деле? – утирая рукавом рот, спросил Гилленхарт.