Все стихло. Они бежали, что есть сил, и кажется, миновали половину леса. Все втроем затаились под одним из холмов, в грязной промерзлой низине. Эрика дрожала, и Мур накинул ей на плечи пиджак – все, что осталось от его парадного гэсского костюма. Папку Бельти он теперь засунул под рубашку, стараясь не думать о мертвом принце.

– Тут недалеко есть станция, – прошептал Мур, – хорошо бы ее отыскать.

Эрика, не говоря ни слова, выпрямилась и, порезав свое запястье крохотным ножиком, который оказался припрятанным в кармашке ее платья, нашептала грозно каких-то неведомых детективу слов. Затем, к еще большему удивлению парня, она отрезала у себя прядь волос и бросила ее на землю. В кромешной тьме засветились огоньки, словно тысяча светлячков указывали им дорогу.

Эрика безмолвно протянула ему руку и он, схватившись за нее, последовал за ведьмой. Им не пришлось долго красться, вскоре впереди показалась станция. Путники с независимым видом купили билеты, и грязные и оборванные заняли места в вагоне-ресторане за одним из столиков. Вокруг все сверкало, от чего у Мура еще больше разболелась голова. Пахло медовым супом и пряными блюдами, колеса уютно постукивали, вводя пассажиров в сонное состояние.

Май пришел в себя от пережитого, и теперь неподвижно сидел, в ужасе уставившись на потертую столешницу. Им подали зеленого чаю, и паренек заказал апельсиновую булочку с корицей. Эрика положила ему побольше сахару в бокал, как тот любит.

Муру было и вовсе не до чая. Он постепенно отходил от шока. Парень диву дивился, как они ухитрились сбежать, хотя Эрику все равно поймали с поличным. Но ни Ноэль Кипринс, ни его выходки особо не занимали детектива. Он все думал о Бельти и не мог поверить в то, что его юного друга больше нет в живых. Тот Бельти, что радовался его появлению, словно ребенок. Тот Бельти, что был так счастлив десерту, который предположительно послужил причиной его смерти…

– Простите меня, я завел вас в ловушку, – виновато произнес Май с понурым видом. – Я так стремился поймать наследника, что совсем не думал, что нас могут засечь охотники…

Тут его челюсть затряслась, слезы хлынули из глаз паренька, размазываясь по его грязному лицу. Челка липла ко лбу, и выглядел он настолько жалко, что Мура от ужаса аж затошнило.

– Прости меня, Эрика, – всхлипывал он, – мне так жаль! Что же нам теперь делать, господин Лисц!

Эрика выглядела холодно и отстранено, она не сводила глаз с паренька – ни один мускул на ее лице не дрогнул. Тут Май отпил чая и жутко закашлялся так, что Муру показалось, будто его выворачивает. Паренек посмотрел на девушку обиженными глазами, полными невинности и чистоты.