А потом был вечер в честь именин нашего младшего брата.

И я сказала те грубые слова, а он услышал. О том, что он «слишком обыкновенный» для меня. А он развернулся и ушел прежде, чем я успела догнать и сказать, что не хотела его обидеть. Мне оставалось только смотреть на сиротливо стоящий на столе бокал воды, который он принес, потому что просто услышал краем уха, что меня мучила жажда.

В этот момент я впервые начала о чем-то смутно догадываться.

Но долго не хотела верить — даже когда мама сказала мне, что ты узнаешь, что любишь человека, по той пустоте внутри, невосполнимой пустоте, которая остается, когда он уходит.

Мы с Эммой поступили в Академию пурпурной розы. Это были удивительные дни — наполненные надеждой, радостным предвкушением, ожиданием начала новой жизни… Мне все казалось, что вот-вот, и все ожидания, все мои мечты сбудутся. О развитии собственного магического дара, о какой-нибудь случайной встрече…

А потом выяснилось, что я ни о чем не могу думать. Вообще ни о чем. Кроме того, что Олав, оказывается, тоже здесь преподает — но не желает меня больше видеть. И вообще, судя по всему, согласился работать в Академии пурпурной розы только потому, что думал, что меня здесь не будет. Мне же разрешили в самый последний момент! Это почему-то обижало сильнее всего.

Даже проблемы с магией и то, что меня определили на позорный Безмагический факультет, отступили на второй план. Я решила, что мне просто надо извиниться перед Олавом как следует, и тогда голос совести замолчит, а я смогу нормально учиться, дышать и радоваться жизни.

Но он даже не хотел меня слушать. Вел себя как с чужой. Отстраненно и холодно. И отводил взгляд, когда я подошла. Это было так непривычно, что я совершенно растерялась.

И вдруг поняла, что готова отдать что угодно, лишь бы он снова посмотрел на меня. Как раньше. Но он не смотрел.

Я снова на него разозлилась. И решила, что если я ему больше не нужна, тем лучше. Это ведь то, чего я так долго хотела? Чтобы он оставил меня в покое. Значит, теперь все будет замечательно.

Но ничего не было замечательно. Я с ужасом осознавала, что на занятиях считаю минуты до его лекций. И теперь уже я на него смотрю и не могу никак перестать.

Потому что вдруг стала замечать то, чего не замечала раньше.

Однажды, когда меня дико рассердили какие-то болтушки по соседству, которые распинались на тему того, какой душка у нас преподаватель анимагии, я решила попробовать понять, что они в нем все находят. Это же все тот же Олав! Мой простой и привычный, как домашние тапочки, друг детства.