Я закусила губу. Сколько раз мысленно представляла наш разговор. Представляла, что ему скажу… и вот теперь не могу выдавить из себя ни слова. Неужели у него так было всегда?

— Молчишь… я должен так понять, что тебе не нужно от меня ничего?

Пальцы Олава разжались, и он выпустил мою руку. Я видела, как его взгляд покрывается инеем отчуждения. И поняла, что вот это — тот самый последний момент, когда я еще могу что-то сделать. Когда я должна что-то сделать.

Сделала полшага вперед. Положила обе ладони ему на грудь и уткнулась в них лицом. Встала тихо-тихо как мышка. Сейчас он может меня оттолкнуть — ведь я так долго отталкивал его. Но я должна сказать.

— Мне нужно только, чтобы ты меня простил. И всегда держал за руку, как сейчас. И смотрел… только мне в глаза. Потому что… потому что я тебя люблю.

Несколько мгновений он просто стоял неподвижно, и даже, кажется, не дышал.

А потом обнял так крепко, что думала, раздавит. Уткнулся лицом в сгиб шеи, в мои разметавшиеся, спутанные волосы… и молчал. Словно боялся неосторожным словом разрушить волшебство. Словно сам не верил до конца в то, что только что услышал.

И до меня вдруг дошло. Как-то стало сразу легко и светло на душе.

Теперь все будет хорошо. По-другому и не могло быть. И какая я была дура, что хоть на мгновение, хоть раз усомнилась в нем. В его чувствах. В его верном, преданном сердце. В том, что всегда говорили мне его глаза — да только я не хотела слушать.

Нам обоим просто нужна была эта встряска. Чтобы оценили, наконец, то чудо, которое судьба сама всучила нам в руки — только не упусти. И за ним совершенно не обязательно идти куда-то за тридевять земель.

Я почувствовала, что снова живу.

Захотелось… много чего захотелось. Ко мне впервые за все эти долгие мучительные дни вернулось игривое настроение.

А катись оно к такой-то бабушке, бабушкино воспитание! Я теперь счастливая и влюбленная, мне теперь можно забыть об этикете и приличиях.

Я ткнулась Олаву носом в щеку.

— А я, между прочим, все еще жду нормальных признаний. Ну, как полагается!

Он оторвался от моей шеи и посмотрел сверху вниз внимательно, с прищуром.

— Интересно, я когда-нибудь привыкну к смене твоих настроений?

Я показал ему язык.

— И не надейся. Зато не скучно будет.