– Я так устала.
Его нематериальная рубашка каким-то образом сохранила запах сигаретного дыма и шоколадных карамелек, которые он вечно таскал в кармане.
Знаю, но больше спать не годится. Папины глаза больше не улыбались.
Знаю, но больше спать не годится
Просыпайся живо! – вмешалась мать, пытаясь оторвать меня от отца.
Просыпайся живо!
– Сначала доскажи сказку, – потребовала я. – Только про хорошее, про плохое не надо.
Так не получится, сказала она.
Так не получится
Погрустневший отец передал меня матери.
– Мне нездоровится, – заныла я.
Я не могу не рассказывать про плохое, вздохнула мать, придется тебе послушать. Выдержишь, моя маленькая колдунья?
Я не могу не рассказывать про плохое,
придется тебе послушать. Выдержишь, моя маленькая колдунья?
Подумав немного, я кивнула.
На чем мы остановились вчера? Мама села посередине каменного мешка рядом с призрачным монахом, и тот в изумлении отодвинулся в сторону.
На чем мы остановились вчера?
Отец, прикрывая улыбку рукой, смотрел на мать так, как я смотрела на Мэтью.
Да, вспомнила. Диану заперли в темнице совсем одну. Она сидела там час за часом и думала, как ей выбраться. Вдруг кто-то постучал в окно – это был принц. «Я не могу выйти! Меня схватили колдуны!» – закричала Диана. Принц хотел выбить окно, но волшебное стекло даже не треснуло. С волшебным замком он тоже не сладил и прочную дверь не смог выломать.
Да, вспомнила. Диану заперли в темнице совсем одну. Она сидела там час за часом и думала, как ей выбраться. Вдруг кто-то постучал в окно – это был принц. «Я не могу выйти! Меня схватили колдуны!» – закричала Диана. Принц хотел выбить окно, но волшебное стекло даже не треснуло. С волшебным замком он тоже не сладил и прочную дверь не смог выломать.