– А он что, был не сильный? – Хилый принц меня мало устраивал.
Очень сильный, просто не волшебник. Тогда Диана увидела в потолке маленькую, только-только протиснуться, дырочку. «Взлети на крышу и вытащи меня», – сказала она принцу, но принц не умел летать.
Очень сильный, просто не волшебник. Тогда Диана увидела в потолке маленькую, только-только протиснуться, дырочку. «Взлети на крышу и вытащи меня», – сказала она принцу, но принц не умел летать.
– Потому что не был волшебником.
Монах крестился при всяком упоминании магии и волшебства.
Правильно, но сама-то Диана помнила, что когда-то умела летать. Увидев на себе краешек серебряной ленты, она потянула за него. Лента сразу размоталась. Диана подкинула ее к потолку и взлетела следом, протиснулась в дырочку и поднялась прямо в ночное небо. «Я знал, что у тебя получится», – сказал принц.
Правильно, но сама-то Диана помнила, что когда-то умела летать. Увидев на себе краешек серебряной ленты, она потянула за него. Лента сразу размоталась. Диана подкинула ее к потолку и взлетела следом, протиснулась в дырочку и поднялась прямо в ночное небо. «Я знал, что у тебя получится», – сказал принц.
– И они жили долго и счастливо, – уверенно завершила я.
Да, мама, улыбаясь грустно и ласково, посмотрела на папу – смысл таких взглядов доступен лишь взрослым, но не детям.
Да,
Я счастливо вздохнула, не обращая внимания на саднящую спину и прозрачных дяденек с тетеньками.
Пора, сказала мать отцу.
Пора
Он кивнул. Наверху кто-то грохнул деревянной крышкой о камень, и голос Мэтью позвал:
– Диана!
Облегчение нахлынуло на меня вместе с адреналином.
– Мэтью! – прохрипела я еле слышно.
– Я сейчас спрыгну к тебе!
Эхо от его голоса больно отдавалось у меня в голове. Я стерла со щеки что-то липкое – в темноте не было видно что.
– Нет, – возразил чей-то голос, довольно грубый. – Если спрыгнешь, я не смогу тебя вытащить. Надо действовать быстро, пока они за ней не вернулись.