– Холодно как, – пробормотал он удивленно. – Надо же!

– Не уходи от меня! Не смей! Я тебе не позволю.

– Делать нечего. Это смерть. – Голос Мэтью поднимался и падал – с такими интонациями говорили тысячу лет назад.

– Нет. – Я подавила слезы. – Борись, Мэтью!

– Я сделал, что мог. Ты спасена. Маркус увезет тебя еще до того, как Конгрегация все узнает.

– Без тебя я никуда не поеду.

– Ты должна. – Он повернулся, чтобы видеть мое лицо.

– Я не могу потерять тебя, Мэтью. Пожалуйста, дождись Маркуса.

Цепь внутри меня раскачивалась, звенья слабели одно за другим. Я еще крепче обняла Мэтью.

– Тише. – Он приложил окровавленный палец к моим губам, и они онемели от лютого холода. – Маркус и Болдуин знают, что делать. Они доставят тебя к Изабо. Без меня у Конгрегации отпадет повод тебя преследовать. Нравится им это или нет, ты теперь де Клермон и находишься под защитой семьи и рыцарей Лазаря.

– Останься со мной.

Я прижалась губами к его губам, пытаясь вдохнуть в умирающего жизнь. Он еще дышал – еле-еле, – но веки уже сомкнулись.

– Всю свою жизнь я искал тебя, – прошептал Мэтью с сильным французским акцентом. – И нашел, и обнял, и услышал, как бьется твое сердце рядом с моим. Печально было бы умереть, так и не узнав, что такое истинная любовь.

Легкая дрожь прошла по всему его телу и стихла.

– Мэтью! – закричала я. – Маркус!

Мои крики звенели в лесной чаще, душа взывала к богине. Несколько раз я подумала, что Мэтью уже умер, но тут наконец прибежал его сын.

– Господи боже! – выдохнул он, глядя на обгорелую Жюльет и залитого кровью отца.

– Кровь не останавливается, – сказала я. – Откуда ее столько?

– Чтобы узнать, мне надо его осмотреть.

Я судорожно стиснула мужа в объятиях… Ветер поднимался вокруг меня, холодя лоб.