– Бери что хочешь. Кого хочешь. Только его мне оставь.
Охотница подумала и кивнула.
Извернувшись так, чтобы Мэтью не видел, я полоснула ножом по сгибу левого локтя, прямо через рукав. Кровь потекла струйкой, все быстрее. Бросив нож, я поднесла порез ко рту Мэтью:
– Пей.
Его веки снова затрепетали, ноздри раздулись. Почуяв запах моей крови, он хотел отклониться, но что он мог против моих рук, сильных, как ветки дуба у меня за спиной? Я придвинула кровоточащую руку еще ближе к его губам:
– Пей.
Мощь дерева и земли струилась сквозь меня вместе с кровью – нежданный дар умирающему вампиру. Я благодарно улыбнулась охотнице и старушке. У богини три ипостаси: дева, мать, старуха. Сейчас я олицетворяла материнское начало и питала Мэтью кровью, с помощью богини исцеляла его.
Инстинкт наконец взял свое. Мэтью провел языком по ране, расширил ее, стал пить. На один краткий миг меня обуял ужас.
Его мертвенная бледность понемногу сменилась более живой белизной, но одной венозной крови для исцеления было мало. Я надеялась, что Мэтью забудется и сам все сделает, но на всякий случай снова нашарила нож.
Взглянув в последний раз на охотницу с колдуньей, я устремила все внимание на мужа. Сквозь дерево, к которому я прислонялась спиной, через меня прошел еще один заряд жизненной силы.
Мэтью пил, а я его целовала. Запах моих волос, упавших ему на лицо, смешивался с запахом крови, его и моей. Вампир навел на меня отстраненный взгляд бледно-зеленых глаз, будто не узнавая. Поцелуи отдавали моей собственной кровью.
Быстро и плавно – я не могла бы остановить его, даже если бы захотела, – он схватил меня за волосы на затылке, запрокинул голову, приник к горлу и выговорил удовлетворенно:
– Диана.
Мне совсем не было страшно. «Вот как это происходит, – думала я. – Вот откуда берутся предания о вампирах».
Моя кровь придала ему сил и вызвала охоту отведать еще. Легкое чувственное прикосновение губ к моей шее неожиданно возбудило меня, кожа онемела от капельки крови из его прикушенной нижней губы. Вновь окрепшими руками он сильно сжал мою голову.