– Только по одному пункту, – возразил Хаббард, выдерживая мой взгляд. – Но по многим другим ее признали виновной. Вы ведь вернулись недавно и, возможно, еще не знаете, что король Яков нашел способ изменить решение суда по делу Напье.

– Изменить? Каким образом?

– Нынче шотландский король не питает нежных чувств к Конгрегации, за что сто́ит поблагодарить вашего мужа. Мэтью весьма гибко… я бы даже сказал, скользко подходит к пониманию завета и часто вмешивается в шотландскую политику. Это побудило его величество искать лазейки в собственном законодательстве. И он их нашел. Присяжных, оправдавших ведьму, Яков велел отдать под суд. Их обвинили в судебных ошибках и небрежном совершении королевского правосудия. Король нагнал страху на присяжных, и это гарантирует желательный исход будущих процессов.

– Такое не могло входить в замыслы Мэтью, – возразила я, чувствуя, как лихорадочно понеслись мысли.

– Почему же? Не заблуждайтесь насчет искренности Мэтью де Клермона. Возможно, король не прикажет пересмотреть результаты суда над Напье. Ведьма и ее ребенок останутся жить, зато будут казнены десятки других, чья вина намного меньше. – Лицо Хаббарда сделалось каменным. – Разве не этого добиваются де Клермоны?

– Да как вы смеете?!

– Я купила… – Увидев Хаббарда, Энни едва не выронила кастрюльку.

Я поспешила к ней, взяв девчонку под локоть:

– Спасибо, Энни.

– А вы знаете, госпожа Ройдон, где в этот прекрасный майский день находится ваш муж?

– Ушел по своим делам.

Убедившись, что я позавтракала, Мэтью поцеловал меня и ушел вместе с Пьером. Джек едва сдерживал слезы, когда Мэтью велел ему остаться с Хэрриотом. Меня это тоже насторожило. Обычно Мэтью всегда брал мальчика с собой в город.

– Нет, – тихо возразил Хаббард. – Он сейчас в Бедламе со своей сестрой и Кристофером Марло.

Бедлам отличался от тюрьмы лишь названием. Ужаснее всего, что в этой тюрьме содержали умалишенных и просто психически неуравновешенных людей. Зачастую близкие под каким-либо надуманным предлогом попросту избавлялись от них. Постелью узникам служили охапки соломы, кормили их от случая к случаю. Тюремщики не проявляли к ним ни капли сострадания. Многие узники Бедлама действительно нуждались в лечении, однако лечить их никто не собирался. Редко кому удавалось сбежать оттуда, но если побег удавался, тех, кто сумел оправиться от потрясений, можно было пересчитать по пальцам.

– Мэтью не удовлетворился вмешательством в шотландское правосудие и теперь решил самолично вершить суд в Лондоне, – продолжал Хаббард. – Утром ваш муж отправился туда на допрос. Насколько понимаю, он все еще там.