– Они совершили самоубийство.

– Да.

– Возможно, это был крик о помощи?

– Возможно, но кричали они слишком далеко от какой-либо подмоги.

– Групповой психоз?

– Возможно, и это тоже… – Я замолчал, припомнив еще кое-что, найденное в файлах Тэйкина. – А тебе известно, что большинство из них очень старые?

– Нет.

Он смотрел озадаченно.

– Большинство из них достигло того возраста, когда апатия становится фатальной проблемой.

– О.

Я опять отвернулся, заметив обогнувшую гравивозок и направлявшуюся ко мне Рисс. Что ж, пора возвращаться к собственным заботам. Я хотел осмотреть мой корабль, но сперва нужно забрать у Свёрла шип. И держаться подальше от одной «кошечки».

– Я не собираюсь позволять им умереть, – заявил Трент.

Я кивнул. Передо мной стоял человек, открывший, что совесть и сочувствие могут оказаться порой формой проклятия.

Цворн

Цворн

Цворн пытался разобраться с болезнью – любыми способами. Он развел жвала, опустил рот к трубке, торчавшей из контейнера, нажал клешней на поршень возле трубки и влил еще четыре литра белой жидкости, сотворенной хирургическим телефактором, себе в глотку. Тут были простой карбонат кальция для нейтрализации избыточной кислотности в пищеварительной системе, клетчатка для восстановления и лекарства, переносимые наномехами к желчным узлам, смиряющие их бешеную активность. Он рефлекторно сглотнул, и боль в первом желудке чуть отступила. Так принимать этот препарат – через трубку, в обход окаймляющих рот вкусовых пупырышков, было лучше всего, ибо ничего более гадкого он в жизни не пробовал. Потихоньку оправляясь, Цворн обнаружил, что так и не утолил свой растущий голод. Недавняя попытка съесть немного желе из ильной рыбы привела к новым рвотным фонтанам и неконтролируемому поносу. И хотя глаза на турелях видели хорошо, стебельковые глаза застил туман, и основания их жутко болели.

– Сперва экраны, – приказал он, когда почувствовал, что может говорить, не брызжа слюной.

По всему святилищу были разбросаны полупереваренные куски рыбойника, которые рабы Цворна неторопливо собирали в большие мешки. Цворн подождал, когда Вром закончит мыть залитые рвотой экраны и отверстия главного пульта. Он все еще чувствовал себя слишком больным и не имел ни малейшего желания входить через форс в корабельные системы. Когда Вром перешел к пульту-креслу, Цворн вспомнил, как много лет назад, потеряв последнюю руку-манипулятор, перестал им пользоваться. Возможно, стоит все-таки поставить протезы? Нет – сейчас он совершенно не стремился возвращать себе что-либо из молодости.