Еще два проектора отказали, град взрывов, молотивший наши силовые поля, породил красно-рыжую огненную тучу в полторы тысячи километров шириной. Атомный луч пробился к нашему кораблю и вгрызся в обшивку, как раскаленное железо в дерево. За ним последовали рельсотронные снаряды, и Свёрл ответил огнем противоракетных лазеров. Пронзившие тучу, они казались нитями паутины в лучах заката. Прицел был точен, но слишком много энергии тратилось на газ и пыль, так что лазеры не уничтожили снаряды мгновенно, а потянулись за ними, рассчитывая либо расплавить металл, либо еще как-то ослабить их, смягчив столкновение. В результате некоторые ракеты все же достигли цели.

Я содрогнулся от тройного удара. Искореженные куски обшивки закувыркались в облаке раскаленной плазмы. Один снаряд едва не влетел во внешний люк, из которого выходил последний камикадзе. Дредноут пошатнулся, включились рулевые движки, стабилизируя судно. Люк, которым воспользовались Флейт и первый камикадзе, Свёрл уже закрыл и теперь спешил закрыть и другие – они являли собой слабые места, попади в них хотя бы один из снарядов, внутренние повреждения окажутся чрезвычайно серьезными.

Снаряды, выпущенные старым истребителем Цворна, приближались к нам сбоку, вынуждая Свёрла частично перенаправить туда защиту, а значит, ослабить основной заслон. Со своей огневой мощью Цворн, несомненно, способен разорвать корабль Свёрла в клочья. Свёрл, конечно же, может бежать. Может направить корабль в У-пространство и уйти. Но после потери проекторов, с неполной защитой, ему не скрыть У-характеристик, и Цворн устремится за ним. И куда бы ни прибыл Свёрл, тот же сценарий повторится снова и снова, только каждый раз Цворн будет наносить все больше и больше повреждений кораблю Свёрла. Свёрл понимал это с первой же встречи с КВ-дредноутом, отсюда и новая тактика, отсюда камикадзе и старый штурмовик.

– Сколько еще? – спросил я.

– Считаные минуты, – откликнулся Свёрл.

Но минуты тянутся долго, когда тебя атакует рой рельсотронных снарядов, а два атомных луча сверлят корпус. Я заметил, что кувыркавшийся камикадзе стабилизировался и выходит на позицию. Три других судна заняли места на равных расстояниях вокруг дредноута и шли с тем же ускорением. Они были готовы.

Рельсотронные снаряды взрывались один за другим. Юркие лазеры гонялись за ракетами, выпущенными старым истребителем Цворна, шедшими сейчас на собственных движках. Мне то и дело приходилось восстанавливать равновесие, и в конце концов я просто опустился на одно колено, опершись рукой об пол. Экран замерцал, на нем появились черные пятна – штурм уничтожал сенсоры корабля Свёрла один за другим. Иллюзия присутствия ослабевала и наконец рассеялась, оставив лишь запах дыма. Я стоял на коленях в почти бесполезном государственном истребителе, находившемся внутри прадорского дредноута, подвергавшегося яростной бомбардировке. Внезапно меня настигло осознание собственной уязвимости. Достаточно хотя бы одному снаряду ударить сюда – и я мертв. Достаточно хотя бы одному снаряду разнести У-пространственный двигатель Свёрла – и я мертв. И если шансы четыре к одному в нашу пользу не оправдаются – я мертв.