«Благодарность», — понял Ахилл с удивлением. Он ощущал благодарность за собственную скорбь. Ведь он все еще любил. Все еще мог чувствовать, чувствовать всем сердцем. До этой самой ночи, до этой потери он совсем не был уверен, что способен на такое.

Элис опять оказалась права. Социопат. Он превратил­ся во что-то такое, для чего этот термин был слишком узким.

Возможно, надо пойти и рассказать ей, как только он похоронит Мандельброт.

УКРОЩЕНИЕ

Оставляйте трупы только здесь Несанкционированная утилизация карается по закону Закон Северной Америки/УЛН о биологической опасности 4023-А-25 - п. 5

Загон без крыши, с трех сторон огороженный стена­ми, находился к югу от шоссе 184 сразу за Эллсуортом. Знак нанесли спреем на дальней стене — умная краска каждые несколько секунд меняла язык надписи. Кларк и Уэллетт стояли у входа, смотря внутрь.

Неровный пол покрывала растрескавшаяся чешуйками корка старой извести, похожая на дно высохшего озера в пустыне. Было видно, что ее сюда не подвозили уже давно. На субстрате лежали четыре тела. Одно лежало аккуратно, ему сложили руки на груди: черное и раз­дутое, оно кишело личинками, над ним парил ореол из мух. Три других уже высохли и развалились, походя на кучи листьев, разбросанных сильным ветром. У них не хватало конечностей и одной головы.

Уэллетт ткнула пальцем в сторону надписи:

— Да, раньше им было не все равно. Людей бросали за решетку, когда они хоронили любимых в саду за до­мом. За угрозу общественному здоровью. — Она хмык­нула, вспоминая. — Остановить Бетагемот они не могли. Сопутствующие эпидемии тоже. Зато могли упрятать в тюрьму какую-нибудь несчастную старуху, которая не хо­тела смотреть, как сжигают тело ее мужа.

Кларк слабо улыбнулась:

— Людям нравится чувствовать себя... какое там слово-то...

— ...инициативными, — предложила Уэллетт.

— Именно так.

Така кивнула:

— Надо отдать им должное, тогда это действитель­но было проблемой. Тогда тут столько трупов лежало, штабелями, тебе по плечи было бы. Одно время холера убивала больше людей, чем Бетагемот.

Кларк разглядывала крематорий:

— А почему его так далеко поставили?