Она просто заполняла паузу: капельница не только накачивала парня лекарствами, но и кормила.

Рикеттс покачал головой:

— Извини, занят.

Наверно, в виртуальной реальности сидел. Планшет лежал у него на коленях разряженный, но имелись и другие интерфейсы.

— Как здорово! — пробормотал он.

Кларк уставилась на него.

«Как ты можешь так говорить? Почему ведешь себя словно все в порядке? Разве ты не знаешь, что умираешь?»

Пожалуй, он и не знал. «Вакита» не могла его выле­чить, но от страданий избавляла: поддерживала баланс жидкостей, глушила в организме систему тревоги, успока­ивала горящие в лихорадке или от тошноты нервы. При­чем медкойка боролась не только с Бетагемотом. Жизнь Рикеттса состояла из неудобств, хронических инфекций, паразитарных заражений и незалеченных ран. Теперь ис­чезли и они. Уже много лет мальчик не чувствовал себя так хорошо и, скорее всего, считал, что поправляется, а слабость скоро пройдет.

Он и не мог думать иначе, пока Кларк не скажет ему правду.

Она включила циркулятор и забралась выше, в кабину. Под темным стеклом штурманской панели мигали сис­темные индикаторы. Что-то в них было не так...

— Здесь так чисто, — сказал Рикеттс.

Он не сидел в виртуальной реальности и не играл в игры.

«Он взломал систему навигации».

Она выпрямилась так резко, что ударилась головой о верхний иллюминатор.

— Ты что здесь делаешь? Это не...

— Никакой жизни, вообще, — не унимался парень. — Тут даже ни одного червя не видно. И все такое... та­кое... — Он не нашел слов.

Лени спустилась к нему. Рикеттс лежал, уставившись на девственно-чистое окружение «Вакиты», заворожен­ный чудесным миром.

— Цельное, — нашелся он, наконец.

Лени протянула руку. Мембрана чуть заметно пружи­нила под пальцами, обтягивала руку паутиной, прогиба­лась, обнимая локоть. Кларк тронула мальчика за плечо. Тот повернул к ней голову — или она сама перекатилась, повинуясь силе тяжести.

— Как ты это сделал? — спросила Кларк.