Участницы литературного кружка удалились на покой в дальний угол, где поставили себе раскладушки, – одеяла и прочее Бидвелл достал из старинного, окованного медью сундука. Керосиновые лампы бросали длинные, танцующие тени на складские стены и потолок.

Прежде чем предаться сну в своих приватных апартаментах, Бидвелл снял с одной из полок одинокий томик. Вдоль корешка шли цифры – то ли номер, то ли год – 1298. Он подмигнул Джеку с Джинни, сунул книгу под мышку и пожелал спокойной ночи.

После чего задвинул за собой скользящую стальную дверь.

На склад опустилась тишина.

Джинни бросила на Джека неловкий взгляд и отправилась к себе в закуток.

После ужина дамы вместе с девушкой помогли Джеку расчистить еще одно место неподалеку и снабдили раскладушкой с комплектом постельного белья. Теперь каждый сидел в своем маленьком закутке, изолированный ото всех, защищенный. Выжидающий.

Он опустился на краешек постели и устало опустил плечи.

По ту сторону книжной горы скрипнула раскладушка Джинни. До прочих постояльцев достаточно далеко – если говорить тихо, никто ничего не услышит.

– Сказки на ночь? – прошептала она.

– Ясное дело, – ответил он. – Ты первая.

Девушка обошла ящики, подтянула стул и села: колени вместе, голени разведены под углом.

– Мне восемнадцать, – сказала она. – А тебе?

– Двадцать четыре.

– Говорят, мне страшно повезло, но дела по-прежнему идут неважно.

– Это еще неизвестно.

– Я ответила на объявление, как и ты. Позвонила им.

– Господи!

– Кое-что трудно вспомнить, – начала она свою повесть. – Я из Миннеаполиса. Жила в доме, полном артистов или вроде того. Все играли на музыкальных инструментах, работали диджеями… Питались вскладчину, подрабатывали кто как мог. Говорили, что я приношу им удачу, потому как заказы шли один за другим – большие гиги, юбилеи, «черные» джем-сейшены.

– Это хорошо? – спросил Джек.