Серость и пыльный мусор теней, стеклянистая хмарь неба, тучи, дергающиеся в конвульсиях, как издыхающие твари, – сучат ногами-мутовками, сбивают из себя пахту…
Неуютный, заброшенный дом в центре столь многих жизней Даниэля, одиноких до невыразимости…
Леденящая пустота, усугубленная тем простым фактом, что как раз сейчас он не одинок – появился Уитлоу, с которым еще предстоит помериться силой.
Старик прошел в дом, чуть толкнув стоявшего на крыльце Даниэля, и с кривой подрагивающей ухмылкой устроился на стуле. Их разделял только замызганный, покоробленный от воды пол – некуда податься, даже часы больше не идут, повсюду перестали тикать, постукивать, отбивать время.
– Предлагаю обсудить ваше будущее, мой юный пермутатор. – Слова Уитлоу мутным пятном проплыли короткую, разделявшую их дистанцию, в сопровождении дюжины вариаций по мере того, как суммировались все оставшиеся, обрезанные пряди судьбы. – Давайте поговорим о том, что произойдет, тем более что сейчас, как я вижу, у вас появилось новое, крепкое тело… пока не начала вновь подводить память, о-о, ведь с вами и вам подобными это гарантировано…
Уитлоу уже столько раз повторил эти слова, что Даниэль потерял им счет. Вряд ли найдется более утонченная казнь за все совершенные им грехи… И все же он не мог так просто откинуть в сторону камень и покончить с этим раз и навсегда.
Даниэль знал, что камни создают определенный защитный круг – и не стремился испытывать на себе, каково это – очутиться, подобно Уитлоу, на краю или, пуще того, вывалиться за пределы круга.
Он до сих пор питал надежду.
Словом, он упорно держался за шкатулки. По крайней мере, не будет ни голода, ни настоящей боли. Он мог бы сидеть сиднем, исследуя каждую вереницу мыслей в их вязких итерациях, в изменениях столь тонких, что никакой внешний наблюдатель не подметит разницы…
Сейчас Уитлоу загнан в угол, – возможно даже, побежден, – Терминусом. Марионетка напротив Даниэля вымучено гнула свою линию, напоминая дергающиеся стрелки поломанных ходиков. «Предлагаю обсудить… что наша Бледноликая Госпожа припасла… для столь блестящего юного предателя миров…»
Даниэль откинулся на спинку стула и зажал обе шкатулки в заведенной назад руке, сместив защитный круг на пару футов от Уитлоу. Сидящая кукла замедлилась и умолкла, пока наконец руку не начало колоть, и Даниэль был вынужден вернуть ящички на место.