– Это ужасно, принцесса! Ужасно! – Эфир вздохнул. – Он исчадие ада! С помощью своего дьявольского искусства он делает из людей рисунки!
– Ну чего ты развздыхался-то? – проворчала тетушка Дорода. – У художников, кажется, работа такая – делать с людей рисунки. Скажешь нет?
– Вы не так поняли, – проговорил Эфир. – После того как он нарисует портрет, человек исчезает. Живой человек превращается в мертвый рисунок!
– Тогда надо послать солдат – пусть разделаются с ним!
Капитан сунул голову в комнату.
– Стража ищет повсюду – он как сквозь землю провалился! Я хотел найти военного министра и попросить его мобилизовать гарнизон столицы. Но мастер Эфир сказал, что и министра, скорее всего, тоже больше нет.
Эфир покачал головой.
– Сколько стражей ни посылай, толку не будет. Принц Ледяной Песок с Остроглазом наверняка убрались далеко от дворца. Остроглаз может рисовать где угодно и все равно убьет всех, кого захочет.
– Ты сказал, принц Ледяной Песок? – переспросила тетушка Дорода.
– Да. Остроглаз – его оружие. Принц хочет уничтожить короля и всех, кто верен ему, чтобы самому стать королем.
Принцесса, кормилица и капитан, похоже, не удивились услышанному.
– Надо срочно что-то делать! Паршивец наверняка рисует принцессу прямо в это самое мгновение! – Тетушка Дорода обняла Росинку, словно пытаясь ее защитить.
Эфир продолжал:
– Только я могу остановить Остроглаза. Он уже нарисовал меня, но зонтик не дает мне исчезнуть. А если теперь
– Ну так давай рисуй! – воскликнула кормилица. – А я покручу за тебя твой зонтик.
Эфир опять покачал головой.
– Нет. Волшебство действует, только если рисовать на волноснежной бумаге. У меня есть с собой немного, но ее надо разгладить, иначе она не годится для рисования.
Тетушка Дорода раскрыла котомку мастера и вытащила оттуда часть ствола волноснежного дерева. Кору с него уже удалили, обнажив скрывающийся под ней свиток бумаги. Принцесса с кормилицей развернули его, и всем показалось, что в комнате стало светлей. Они попытались разгладить бумагу на полу, но как только они отпускали ее, свиток сворачивался обратно.
– Ничего не получится, – проговорил живописец. – Волноснежную бумагу можно разровнять только при помощи обсидиана из Хе’ершингенмосикена. Он очень редок. У меня была одна-единственная плита, но ее украл Остроглаз.