Девушки озадаченно переглянулись — этакие реалии реала им явно были глубоко непонятны. Ладно… Пойдём обходным путём!

— Итак, — откашлялся я. — представьте себе ситуацию. Плыл как-то корабль в южных морях и потерпел крушение. Выживших выловили туземцы. Ну и запихнули их в яму. Попали в одну яму тролль, гном и эльф — все, кто выжили после затопления корабля. Ну и вот, говорят им туземцы: вот вам каждому по три кокоса. Кто сможет нас удивить — того оставляем в живых, а остальных — съедаем. Времени на размышления — два дня. Эльф думал, думал и вырезал на кокосах удивительной красоты узор. Туземцы посмотрели на него, пожали плечами, и сказали, что жук-древоточец рисует ничуть не хуже. И съели его. Гном долго-долго думал, наконец, порезал скорлупу на мелкую стружку и сплёл из неё "кольчужную" рукавицу. Туземцы посмотрели на его творчество, покрутили пальцем у виска — и съели его. Настала пора тролля. Приходят они к нему — а кокосов то и нет! Один он съел, один потерял, а один сломал.

Мои девушки неуверенно хихикнули.

— Ну а дальше? — спросила Мирра.

— Ну а что дальше, — пожал плечами я. — Разозлились туземцы и выпустили тролля из ямы, чтобы поджарить на костре. Тут-то им и каюк пришёл…

Лютик, который, как оказалось, внимательно слушал, удовлетворённо хмыкнул и вытащил свою кость — для разминки, помахать.

А я тем временем, решил изучить вопрос, который меня мучил уже давно. Меня не оставляла в покое мысль: когда мы были в доме той девушки, всё понятно — его воплотила в реальность Мирра. Но что, если войти в такой дом без её помощи? Что я увижу? Мне стало страшно.

Но теперь я точно знал — если я не попробую, то мне не будет покоя.

— Погодите минутку, — остановил я жестом девушек. — Я хочу кое-что проверить…

Я принялся взбираться по косогору.

Вначале идти было тяжело, будто я шёл навстречу сильному, штормовому ветру. Затем — и вовсе невозможно. В узком проходе между двумя пряничными домиками я уже не смог идти дальше — ноги впустую скользили по траве. Усилия ничего не дали — болели все мышцы, которых в виртуальности, вроде бы, и не существовало — будто бы только что преодолел стометровку по плаванию.

Я протянул верёд руку… и уткнулся в Ничто.

Пальцы упирались в Пустоту.

Она была податливой, мягкой, пружинящей (как грудь Мирры!) — но не пропускала дальше. Всё, что было за ней — оказалось простой картинкой. Горы, поле, небеса… просто изображение, как постер, повешенный перед носом. Когда я надавил на неё — перспектива искажалась, как если бы я и впрямь нажал на бумагу; или, вернее, на резину, поверх корой был изображён пейзаж. Всё исказилось и поплыло, будто я проделал на пейзаже вмятину.