— У вас были проблемы?

Один из очевидцев выматерился, а мой собеседник горько усмехнулся.

— Благодаря им мы сейчас на этом корабле. Из восемнадцати только семь и выжило. Двое сейчас на берегу, раненые. Они на нас уже на причале напали, забрали деньги и ушли. В деревню после этого им путь был закрыт.

— Что-то ты довольно спокойно об этом говоришь, — заметил я.

— Спокойно. А куда деваться? За этот сраный год это уже третий корабль, и с первого, взятого пиратами, ушли только двое. Хорошо, что середина лета была, а я охренеть как хорошо плаваю. Да и не далеко от берега было.

Такие дела. Впрочем, чего жалеть горстку пикселей? Владимир, кажется, серьёзно взялся за Павла. А я, чёрт возьми, беспокоился за Алексея.

Материк выглядел удручающе. Длинные серые песчаные пляжи, за которыми где-то вдали виднелась зелень. На пляжах частенько виднелись груды дохлой рыбы, выброшенной из воды, дважды я увидел разбитые штормом остовы кораблей, с которых сняли всё, что можно было утащить. На мой вопрос, почему мы идём вдоль берега, рулевой объяснил, что их гавань надёжно защищена рифами, и это единственная дорога.

— Потому-то тут и стоит город, — гордо добавил он.

Место, где корабль встал на прикол, капитан торговцев, ушлый тип с близко посаженными глазами, гордо тоже именовал городом и никак не иначе. «Единственным на этом сраном краю мира, слышишь?». Нормально во всем городе выглядел только причал, кормивший его. В остальном его состояние было куда хуже, чем у деревень, где мне удалось побывать. Старый, заваливающийся частокол, узкие, размокшие от дождя, улочки, потемневшие от времени халупы. Центральная площадь представляла собой одну большую грязную лужу. Худые озлобленные люди угрюмо провожали меня взглядами, дети барахтались в грязи с собаками, у края площади стояло с полдюжины попрошаек — первых, видимых мной тут. Как бы хреново не обстояли дела на дальних островах, здесь всё было куда хуже.

Спустившись с причала, я скользнул в грязи и чуть не упал. Кто-то в порту захихикал. Достаточно тихо. Впрочем, и сам порт, как мне кажется, знавал лучшие времена — только у трёх из пяти причалов стояли корабли, ещё один, полузатопленный, торчал в гавани.

— Дерьмовые времена, — бубнил капитан торговцев, увязавшийся за мной. Его люди остались разгружать трюм. — Неурожай, как будто у нас тут когда-то был урожай, рыба дохнет. Дождь… тьфу, мать твою, осточертел уже. У тебя ничего на продажу нет?

Я удивлённо скосил на него глаз.

— Нет.

— А. И денег нет? У вас, северных, с этим совсем же плохо дело обстоит, а? Натуральное хозяйство. — Он подмигнул. — Рыба в обмен на одежду.