Рыцарь прервал мои раздумья и велел поторапливаться. Забрав в свой инвентарь монеты и тесак, я бросился его догонять. Еду бандита я бы есть не смог, а одежду забирать, посчитал неправильным. Да и было бы что брать, одно название.

Дорога повела нас дальше, как ни в чем не бывало, стараясь побыстрее увести нас с места неожиданной задержки. Все также щебетали птицы, ветерок шелестел листвой, а озорные солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую поросль деревьев и кустов окрашивали дорогу в изумрудные тона. Но меня больше не занимала зеленая полулесная красота тропы. Я шел смурной и насупившийся. Фон Леф, казалось, наоборот, повеселел.

— Чего скис? — увидев мое настроение, решил спросить Кристоф. — Первая победа в бою должна окрылять, а ты идешь словно в воду опущенный. И выжил, и бился достойно. Радоваться должен.

— Да я вот тут подумал, есть ли родные у того парня.

— Та-а-ак. — протянул Кристоф, останавливаясь и полностью разворачиваясь ко мне. — Я знаю два способа избавиться от рефлексий. — в своем стиле, прямо и без обиняков, сообщил он мне. — Дружеский разговор и мордобой. Начнем пожалуй с первого, боюсь, что после того как я дам тебе по роже, разговаривать со мной ты не захочешь.

— Нет у меня никаких лексий. — отмахнулся я.

— Но вину за то что убил бандита ты испытываешь?

— Не то чтобы вину, просто думаю, правильно ли мы поступили.

— А что здесь неправильного? На нас напали, мы защищались. Они погибли, мы нет.

— Ну вообще-то формально первым напал на них ты.

— Горгона тоже формально женщина, вот только ее никто не е… В общем мужа у нее нет. Или ты думаешь, что разбойники отпустили бы нас с миром, если бы мы выложили им все наше добро? В таком случае, ты жутко наивный молодой человек, и с таким отношением долго не проживешь. А суицидники мне в оруженосцах точно не нужны.

— Да понимаю я, что никто бы нас не отпустил. Зачем оно им нужно, чтобы мы потом вернулись с городскими стражниками?

— Стражников ты бы вряд ли уговорил сюда сходить, но в целом мысль верная. Мы вполне могли бы сюда заявится с друзьями или какими-нибудь наемниками. А если ты понимаешь, чего тогда самоедством занимаешься?

— Дело в том, — я не знал, как объяснить рыцарю так, чтобы он правильно меня понял, и чтобы стимулировать работу мозга, зашагал вперед, увлекая за собой и его. — Что мы с тобой вроде как бессмертные. В случае чего мы возрождаемся. А разбойники нет.

— Ну я бы не был так уверен, мало ли, все возможно. Но скорее всего, ты прав. Вряд ли полдесятка бандитов так важны для мира или для чужаков, что им предоставят второй шанс. Только что с того?