— Доброго здоровья и долгих лет жизни, Гесдарь! — к ним подошел Марон. — Прощаемся до следующего сезона.

— У тебя никого не осталось? — спросил Гесдарь.

— Да, последнего игрока отпустил твой кандидат. Осталось два человека у Ларуда и два у Строгана. А мы с Труваном отправляемся на заслуженный отдых. Надеюсь, что ты не забудешь о том, что именно я тебе передал последнего кандидата? — Марон заискивающе улыбнулся.

И этому дать по зубам! Дать так, чтобы челюсть провалилась вовнутрь. За всё! За его вечную улыбку, за его симпатичную мордашку, за его желание всегда и всем понравиться. Он-то жив, а Тоха…

— Стоять! — громовой оклик Гесдаря откинул не хуже удара в грудь.

Игорь замер, раздувая ноздри. Кулаки сжимали воздух с такой силой и ненавистью, что будь в них булыжник, то сразу бы рассыпался мелким песком. Марон улыбнулся холодной улыбкой. Таким оскалом могла улыбаться гиена, когда приближалась к падали. В голове Игоря мутилось, не хотелось верить, что Анатолий сорвался из-за него. Да и Траун ещё тот мерзавец…

Надо было ему подойти и ободрить Фару…

Тварь, его же отпустили, а Анатолий…

— Да уж, хороший у тебя боец остался! — снова улыбнулся Марон и отвернулся.

Игорь смотрел, как два инструктора попрощались с остальными и встали на платформу. Гатрец помахал на прощание рукой, он знал, что оставшиеся кандидаты всего лишь слабые звенья, которым крупно повезло. Механический завод по производству молока прощально мемекнул, будто пожелал им удачного полета… или же послал их.

Вскоре платформа скрылась за грядой леса. Игорь заметил, как за ним украдкой наблюдают оставшиеся четыре кандидата. Смотрят с укоризной, будто он только что на их глазах ударил свою девушку. Инструкторы отошли в сторону, совещаться о дальнейшей подготовке своих подопечных. Игорь зло уставился на потупившихся кандидатов.

— Чё вылупились, лошары? Или чё-то не устраивает?

— Не срывай на нас свою злость. Ты уже один раз её сорвал, — проговорил пожилой человек. Его утиный нос смешно подергивался при разговоре.

— Это моё дело! Не хер шушукаться, если есть чё вякнуть, то базарьте. Если нечего, то завалите хлебала! — Игорь выплевывал накатившую ярость.

— Нам ещё на следующем соревновании выступать, так что не надо ругаться, парень! — сказал тот же человек, остальные молчали.

У Игоря дернулась щека. Если он сейчас нападет на этих четверых, то может положить двоих, а остальные двое уже допинают его. Да и не виноваты они, он же сам допустил…

Анатолий хватается за сердце и падает за край поля. Редко, когда человек признается в своих ошибках, очень редко…