— Кора, ты в порядке?

Император прижался к сестре и проверил ее состояние. С ней все было хорошо: пара ушибов, царапина и адреналин в крови.

— Лука… — прошептала Кора, увидев брата. — Где Кейн?

— Сейчас… — пробормотал он.

Он затащил Куницу в комнату. Пульса не было. Задержав руку на его шее, Маджуро уразумел, что все запасы нано-агентов в теле Куницы иссякли. Мощным импульсом он вогнал большую партию регенераторов и попробовал запустить сердце.

— Лука! — истошно, не своим голосом заорала Кора.

Он обернулся и увидел, что Расмус очухался и сверлит его взглядом.

— Где Давен? — спросил барон. — Где мой сын? Что ты с ним сделал, Маджуро?

— За чертой. Он покусился на меня и поплатился. Как поплатишься и ты, и твоя…

Барон потянулся в карман, что-то достал и направил на Маджуро. Так и не поняв, что произошло, император повалился на пол, не чувствуя тела. К его удивлению, не отвечала даже способность, словно остался только разум, зависший во времени и пространстве.

В глазах отпечаталась картина: барон, тянущий к нему руку, и Кора, раскрывшая в крике рот. Эта сцена не развивалась, будто кто-то остановил время. А в голове крутилась одна и та же мысль, и каждый раз воспринималась как новая. Что у него в руке?

Глава 57. Северное гостеприимство

Глава 57. Северное гостеприимство

На рассвете труп императора валялся во дворе замка барона Расмуса прямо в грязи и лошадином дерьме, и посмотреть на него собрались все.

Неистово взвыл ветер, сорвавшийся с горных вершин, закачал метелки трав на островках неистоптанной земли, зашумел в кустах. На центральной башне захлопал, забился флаг с баронским гербом. В выси проносились тучи, подсвеченные утренней зарей, и те, кто не таращился на Маджуро, а поднял голову, задерживали взгляд, завороженные небесной красотой.

Солнце мелькало в разрывах туч, освещая замок и заливая стены огненно-кровавым заревом, высвечивая груды мертвецов, глядящих в небытие остекленевшими глазами.

Тела убитых гвардейцев, разув и раздев, сгружали на телеги, чтобы отвезти в Пустоши. Тамошняя живность уже к закату не оставит от них ни косточки.

Рядом с массивной тушей Маджуро лежали его близкие, связанные по рукам и ногам: девка, представленная как фаворитка, жевала тряпку во рту и силилась подползти к пережившему ночную бойню молодому мужчине с едва заметно вздымающейся грудью. Третья — первый советник императора по имени Гердиния — уцелевшим глазом сверлила толпу. Другой ей выбили, когда вязали, — сука слишком упорно сопротивлялась.