Император их исцелил, но не полностью, всего лишь обезвредил такой же, как на мутантских стрелах, яд, снял воспаление и запустил нано-агентов для регенерации тканей. Подпитывая легенду о силе Пресвятой матери, он все время бормотал молитвы.
Удивить удалось всех, кроме Гердинии, поглядывающей со скепсисом. Так называемую Пресвятую матерь, королеву Тайру Ра’Та’Кант, она видела утром по телевизору и была уверена, что никакая молитва не способна вылечить подобные раны, это под силу только медицинской капсуле.
— Так ты вылечил маму? — шепотом спросила Кора.
Лука кивнул и отправил сестру под охрану гвардейцев. Сам же вместе с Тарсоном и Кейном пошел оценивать препятствие. Его ширина составляла всего семь локтей. Скалы не давали ни обойти его, ни объехать. Осторожно исследовав каплю жидкости с доспеха пострадавшего, Лука понял, что это за вещество. Проход между скалами был перекрыт идеально прямоугольным резервуаром. Его заполняла кислота, поверхность которой имитировала землю. В кислоте сновали мелкие змееподобные твари с крайне ядовитыми зубами, они и погрызли стражников.
Тарсон предложил:
— Раненых уложить в кареты и в сопровождении шести стражников отправить на корабль. Остальные пересядут на коней. Перепрыгнем яму с кислотой и после заката будем у стен замка.
После недолгих споров так и сделали. Девушек переправили на своих лошадях Тарсон и Кейн, усадив их за спину. «Хорошо, хоть похудел», — успел подумать Лука, увидев под прыгнувшей лошадью смертельную кислотную лужу.
До замка барона Расмуса добрались после заката, уже во мраке. Императора встречал эскорт, а вдоль дорог люди криками тепло приветствовали монарха.
О его приезде барон был уведомлен еще накануне, а потому подготовился: Маджуро принимали с праздничными огнями, гирляндами, пронзительными мелодиями северных песен и столами, ломящимися от яств. Разве что от объятий и рукопожатий барон отказался.
— Простите, повелитель, подхватил лихорадку, — извинился Расмус, не приближаясь к императору. — Может быть заразной.
Другие бароны должны приехать к обеду следующего дня, а пока можно было немного расслабиться после долгой дороги. Отдав должное радушию барона, пообщавшись с ним и его семейством, Маджуро сослался на усталость и отправился почивать в покои, выделенные для него владельцем замка.
Уже за полночь он услышал тихий стук в дверь. Это была Гердиния.
В этот раз сдерживать себя они не стали и отдались страсти с пылом, присущим только по-настоящему влюбленным, оставшимся наедине в самый первый раз.