— Новое искусство? Чем ему старое-то не понравилось?

— Не знаю. Пишут: последователь старой школы…

— Что-то еще?

— Картинки. Тексты сочинений. Комментарии специалистов.

— Семья?

— Был трижды женат.

— Дети?

— Данные отсутствуют.

— Теперь помолчи. Мне надо подумать.

Крисп пожал плечами. Жест означал: «Ну, думай!» Раньше Крисп полагал, что думать — прерогатива аналитика. Он раньше много чего полагал. Например, что в гостиничных номерах, которые они с Эрлией снимали на Хиззаце, а позже — на Китте, стоят «жучки» с микрокамерами. Если нас пишут, мы должны вести себя адекватно легенде, то есть как любовники. Приятный фон опасных будней оперативника. Увы, обер-манипулярий Ульпия плевать хотела на легенду, а может, точно знала, что никто их не пишет.

Махнув рукой на риск схлопотать затрещину, он в открытую следил за Эрлией, завершающей макияж. Великий Космос! Это было чудо, и Крисп Вибий был свидетелем его! Секс-бомба, способная искусить аскета, прямо на глазах превращалась в женщину, безусловно, привлекательную, но скромную и строгих нравов. Волосы гладко зачесаны назад и собраны в узел на затылке. В лице брезжит что-то материнское: хочется обнять и плакать. Крисп, и тот ощутил, как гаснет похоть; верней, не гаснет, перерастая в новое, ранее неизвестное молодому унтер-центуриону чувство. С такими чувствами женятся, делятся сокровенным, живут душа в душу и умирают в один день, а не кувыркаются в постели ночь напролет.

Вот же, подумал Крисп. Надо же.

Вчера, прогуливаясь в горах, Эрлия сказала ему, что подготовительная стадия контактов с объектом завершена. Этот этап составили три личные встречи, во время которых Эрлия представилась Диего Пералю документалисткой, выполняющей заказ академии фехтования Октуберана. Готовилось коллекционное издание сборника трактатов великих маэстро Ойкумены, и в числе прочих — Леона Дильгоа. К изданию прилагалось обширное послесловие из шести глав, по главе на каждого маэстро. Пользуясь случаем, акула пера Эрлия Ульпия страстно желала получить из уст ученика дона Леона — любимого ученика! Не скромничайте, дон Диего… — эксклюзивную информацию, окрашенную личным отношением к наставнику. Воспоминания, подробности, рассказ о годах учебы. Оплата гарантируется, но дело, сами понимаете, не в презренных деньгах, а в памяти об учителе, и ваш долг, дон Диего, ваш святой долг…

На третий раз объект согласился.

— Гуляй поблизости, — велела Эрлия, отрывая взгляд от зеркала. — Так, чтобы мы тебя не видели. Кодовый сигнал я сброшу тебе на коммуникатор. Как получишь, врывайся. Ты в курсе, что должен устроить?