Парой обычных ударов я переключил внимание моба на себя, и, попыхтев, соклановцы завалили последнее умертвие. Бом собрал лут, и мы пошли исследовать деревушку.
На загадочного квестгивера наткнулись в дальнем доме, вернее, в том, что от него осталось. Умертвие, силуэтом напоминающее рыцаря в полном латном доспехе, облегченно застонало и подлетело к нам. Над его головой светился значок того, что у непися для нас задание.
– Приветствую вас, доблестные путешественники! – завыл призрак. – Как же я рад вас видеть! Наконец-то хоть кто-то добрался до этой забытой всеми богами деревни!
Из его долгой и пространной речи, которую мы слушали, зевая и чуть не сворачивая челюсти, выяснилось, что он возглавлял тот самый карательный отряд, уничтоживший деревню. Боги, по его словам, прогневались, и он сам стал одержим тем же, чем и проклятые лесорубы. Случилось это за пределами Тристада, в Даранте, и его быстро прикончил отряд городской стражи.
В результате после смерти мужчина вдруг оказался здесь, на месте своего нечестивого деяния, без возможности его покинуть. Люди в сожженной деревне появлялись редко, да и тех быстренько разрывали на части живущие вокруг умертвия, так что поговорить призраку было не с кем. А излить душу ему очень важно, ведь в Тристаде у него остался сын, не знающий, где отец спрятал семейные сбережения. Вильям переживал, что отпрыск лишился всех средств, и был готов поделиться частью накопленного с тем, кто расскажет сыну, куда старый Стаффорд закопал деньги.