«Вот здесь ты ошибаешься, цыплёнок.»
«Холодный разум и трезвый рассудок бьют безумную ярость пять раз из пяти. Если придётся рисковать или жертвовать собой, делать это нужно полностью отдавая себе отчёт, а не потому, что тобой управляют эмоции. Ибо в бою они тебя ослепляют. Помни, почему ты дерёшься, безусловно, но не теряй голову.»
Я… я не справлюсь. Ты видел эту тварь? Он разорвёт меня на куски!
Я… я не справлюсь. Ты видел эту тварь? Он разорвёт меня на куски!
Орчанка учащённо дышала и никак не могла насытить тело кислородом. Задыхалась, как выброшенная на берег рыба.
«Помню, как я впервые шёл в бой.» — задумчиво протянул паладин под звонкий рикошет следующей заклёпки.
«Помню, как я впервые шёл в бой.»
Девушка проводила её испуганным взглядом.
«Мне было семнадцать. Сир Родрик Уитман — рыцарь, которому я прислуживал в качестве оруженосца, обещал старосте безымянной деревни искоренить бандитов. Они засели на заброшенной мельнице. Четыре дюжих громилы, повадившихся резать путников, а также грабить и калечить крестьян.»
«Мне было семнадцать. Сир Родрик Уитман — рыцарь, которому я прислуживал в качестве оруженосца, обещал старосте безымянной деревни искоренить бандитов. Они засели на заброшенной мельнице. Четыре дюжих громилы, повадившихся резать путников, а также грабить и калечить крестьян.»
Дверь тряхнуло и её левый верхний угол вогнуло внутрь, впуская в комнату солнечный луч.
«Сир Родрик спешился с коня за пятнадцать шагов до мельницы. Принял из моих рук щит и полуторный меч.
«Сир Родрик спешился с коня за пятнадцать шагов до мельницы. Принял из моих рук щит и полуторный меч.
— Ты идёшь со мной, лисёнок.»
— Ты идёшь со мной, лисёнок.»
Лисёнок? — удивилась орчанка, старательно игнорируя постепенно сминаемую дверь.
Лисёнок?
Ансельм смутился.
«Так уж получилось, что при жизни боги наделили меня шевелюрой рыжей, как огонь или шуба белки.»
«Так уж получилось, что при жизни боги наделили меня шевелюрой рыжей, как огонь или шуба белки.»