После завтрака мы отправились в парк. Люду тянуло к природе. В лесу, к сожалению, было еще топко, поэтому пришлось довольствоваться городским островком проклевывавшейся зелени. На свежем воздухе, в близости с природой как нигде ощущаешь себя свободным. Невидимый эфир просветляет голову и сбрасывает с сердца будничные гири.

Я подхватил Машку под руки и закружил. Обожаю ее смех. Колокольчики…

— Небо сегодня такое мирное, — зачарованно произнесла Люда. — А солнце улыбчивое.

Я опустил Машку. Шумно дыша, запрокинул голову. Да, погода сегодня не подвела, праздничная.

Люда любя оглядывала нарождавшиеся почки. Вдруг присела у скамейки и воскликнула:

— Ой, подснежник!

— Порой мне кажется, что у меня две дочери, — засмеялся я.

— Так и есть. Я будто заново родилась. Вадим, ты только посмотри на эту красоту!

Я хотел подойти, но в стороне блеснул «трамплин». Бросило в пот. Слава Богу, тревога ложная. Мимо просто пронесся пацаненок на велосипеде, и катафот сверкнул на солнце.

— Вадим? — с тревогой позвала Люда, видимо, заметила мою растерянность.

— Все хорошо, — улыбнулся я.

Боже, помоги вырваться из Зоны. Сквозь одежду я стиснул крестик, висевший на шее. Вроде бы и знаешь, что Его нет, что появились мы благодаря долгой эволюции, а сердце все равно не переубедить. Наверное, потому, что так проще.

— Подснежник — это вестник оттепели, — поучала нас Люда, — первый лучик тепла. Маш, глянь, какой красивый. Только не сломай.

Маша не спешила присоединиться к матери. Дергала меня за рукав с важным видом — назрел вопрос.

— Что на сей раз, профессор? — спросил я.

— Пап, а Петька говорит, что тебя в любой день могут убить.

— Какой Петька?

— Из третьего «Б». Он говорит, в твоей работе много риска. Может, сменишь ее?

— Да куда ж я от вас денусь? — ухмыльнулся я. — Небо порву, а вернусь.

— Я знала! Ты все можешь! А Конец Света тоже из-за тебя отменили? Для этого вы летали в Припять?