— Ерунда, — отмахнулся старик и проворно заработал руками. — Вуаля! Прошу, барышня, — он отдал фигурку Маше.
— Спасибо! — поблагодарила дочь.
— Вы — мастер, — похвалила Люда.
Старик скромно назвал цену, но я заплатил вдвое больше. На удивленный взгляд торговца ответил, кивнув на пуделя:
— Вас ведь двое.
— Пусть будет светел ваш путь. Счастливого дня!
Через несколько шагов, я услышал, как где-то неподалеку уныло играл саксафон.
— Непорядок. Сегодня праздник, а он плачет, — сказал я.
— А мне нравится, чувственно, — возразила Люда.
— Пойдем-ка, закажем что-нибудь повеселее.
Музыка приближалась, становилась ярче, сочнее, затрагивала все новые и новые струны души. В то же время мне слышалась совсем иная, не менее чувственная и такая же печальная. Гитара, треск костра и хрипловатый баритон: