Морли взвесил трость в руке.

– Ты вооружен?

– Кое-что имеется. – Эх, где ты, моя дубинка? Надо будет заказать еще пару-тройку, про запас.

– Улицы пустые.

– Здесь никогда людно не бывает. К тому же по округе кентавры шастают. – Впрочем, тишина и вправду была неестественной.

– Кровь! – пискнула Синдж. – След повернул! Вон туда!

– Я ни хрена не вижу, – вежливо напомнил я. – У меня зрение человеческое.

– Сюда, на мой голос, – позвала Синдж.

Морли, шагавший за мной, пробормотал:

– У нее глаз острее моего, Гаррет.

Мы уткнулись в искалеченного гнома. Он был жив только потому, что Садлер с Краском, очевидно, не имели причины его убивать. Они хотели заполучить фургон. Мы оставили гнома попечению Релвея (надеюсь, он не замедлит появиться). Синдж снова взяла след и устремилась вперед.

Назовите меня циником – лучше человеком практичным, – но я полагал, что должен подружиться с ней сейчас; потом, когда ее дар раскроется полностью, к ней будет не достучаться. А пока ей всего и требовалось, что чуть больше уверенности, чуть больше опыта и чуть больше внутренней силы.

Я честно старался не отставать от Синдж, но вскоре выдохся.

– Ф-фу! – выдохнул я. – Ну и времена настали, а, Морли? Все мои знакомые наперебой во что-нибудь да влезают, друг другу дорожку перебегают, подсиживают один другого…

– Так иногда случается, Гаррет, – отозвался Дотс. – Когда все идут в разные стороны, никто никуда не дойдет.

Кто бы сомневался? Но меня это не устраивает. Все прыгают в лужу, извозюкиваются по самые уши, но продолжают вещать о высоких материях…

Я хмыкнул. Морли со смешком заметил:

– И тут он впал в отчаяние, ибо вдруг осознал, что люди ведут себя по-людски.

Я и сам знаю, что человечество – орда психопатов и маньяков, не надо мне об этом напоминать. Как приятно верить, что хотя бы некоторые из нас способны добиваться цели, не ступая по трупам.

Синдж замедлила шаг. Я воспользовался возможностью перевести дух.