Господин Мамелюкин уставился на меня пустыми, тусклыми, как истертая монета, глазами и, отвечая скорее собственным мыслям, чем на мой вопрос, пробормотал:

— Лучше было бы вызывать Великих Старцев на арене какого-нибудь древнего колизея, пропитанного кровью. Но, если вдуматься, это место тоже имеет свои плюсы. На расположенном неподалеку Ораниенбаумском пятачке во время Второй мировой были убиты более двадцати тысяч солдат. Так что почва хорошо подготовлена и аура, по словам, Хасаара, соответствует…

— Готово, — доложил медведеобразный охранник, протягивая Лике ее бесценный «хассель».

Господин Мамелюкин помолчал, словно вспоминая, о чем идет речь, и, глядя куда-то мимо нас, приказал:

— Проводите их за ограду. Пусть убираются прочь.

— Игорь Евгеньевич!.. — начала Лика, но Мамелюкин уже отвернулся от нас и двинулся в дальний конец зала, к стоявшему возле органиста черному магу.

— Пошли. — Медведеобразный тронул меня за плечо, и мы двинулись прочь.

На улице было еще светло. Вечернее солнце вызолотило двор и стоящие на парковке машины, уподобив желто-алые клены гигантским языкам пламени. На нас пахнуло скошенной травой, влажной землей и бензином. Бодрящий ветерок освежил лица, а воздух, по-осеннему праздничный и прозрачный, заставил дышать полной грудью.

Охранники подвели нас к «матису». Белобрысый расстегнул сковывавшие нас наручники и протянул мне вместе с ключом:

— На память. Весьма разнообразят любовные игры. — И, обращаясь к Лике, добавил: — Уезжайте отсюда. Через год здесь будет нехорошо. Очень нехорошо.

Створки ворот разъехались в стороны, и Лика пообещала:

— Уедем.

«Ну, это мы еще поглядим», — подумал я, но вслух ничего говорить не стал. Поговорить мы еще успеем, когда «матис» отъедет подальше от этого чертова особняка.

ЧАСТЬ 2 Ветер иных миров

ЧАСТЬ 2

Ветер иных миров

Когда лица расслабились, голоса зазвучали громче и гости Михаила утратили четкость дикции, я выбрался из-за стола и отправился в туалет. После чего, вместо того чтобы вернуться на кухню, прошел в просторную комнату, которую Михаил высокопарно называл «главной мастерской». В огромной полуподвальной квартире имелись еще две «малых мастерских», спальня и кухня-столовая, где покончившие с закусками гости приступили к плову. Они-то уже были у Миши не раз и насмотрелись на его картины, я же, попав сюда впервые, был сразу проведен к праздничному столу и познакомиться с творчеством хозяина дома не успел. Что и неудивительно, поскольку мы оба ухаживали за Катей и быть мне здесь, по логике вещей, не полагалось.