Кажется, что Джон немного оскорблен.

– Совершенно.

– Нет, не записала. А вы записываете?

– Нет ни одного свидетеля, кто мог бы подтвердить, что вы приехали сюда на черном такси?

– Я расплатилась кредиткой. Это будет в списке транзакций, который вы запросили. Кстати, когда он уже придет, не знаете?

Джоны не переглянулись и не улыбнулись. А они хороши. Надо будет не забыть дать им высокую оценку в будущем исследовании по сдерживанию эмоций.

Никогда.

Полагаю, список не придет никогда.

– Не хотите поговорить с адвокатом? – спросили меня несколько часов спустя.

Джоны сняли куртки, подавая тем самым сигнал, что мы здесь надолго. Однако мне стало лучше, потому что всякую надежду я уже потеряла. Кстати, это хороший совет, если вы в дерьме.

– Нет, спасибо, – отвечаю я.

– Да? Вы не думаете, что это было бы разумно?

– Конечно, было бы. Если бы я была виновна и все такое.

– Если вам предъявят обвинение, вам потребуется адвокат.

– Но этого не случится. Думаю, мы все уже это поняли.

Два Джона просто великолепны в удержании каменного выражения лица. Каким-то образом – телепатия? – они одновременно встали и вышли из комнаты. Их не было долгое время, достаточно долгое, чтобы я могла внимательно изучить убогое оснащение комнаты: стол со сколами по углам и прожженными пятнами на поверхности, скучные офисные стулья, поролон, торчащий из продырявленной мебельной обшивки. Единственное произведение искусства, украшающее стену, информационный плакат о вирусе Эбола. Если бы вы были дизайнером и вам дали задание найти реквизиты для «унылой комнаты допросов», вы не смогли бы найти лучше.

Когда Джоны вернулись, что-то в них переменилось. Может быть, немного робкий взгляд младшего Джона?

– Благодарим за помощь, – говорит он. – Вы можете идти.

– Вот так?